Семья Зитаров. Том 2

У Эрнеста Зитара было все необходимое для настоящего золотоискателя: карта, кайло, лопата, лоток для промывки песка, сухари, две здоровые руки и большое корыстолюбие. Вооруженный таким снаряжением и свойствами характера, он смело отправился в глубь тайги, и, пока дорога вела по протоптанным тропинкам, его мужество было непоколебимо. Он надеялся на свою сноровку, верил рассказам Битениека и маленьким черным точкам на карте. Золото! Тайные сокровища — ключ к радости и богатству! Какая еще работа так хорошо окупается, как работа золотоискателя? Ты выходишь из дому, гуляешь какой-нибудь месяц и за это получаешь столько желтого песка, сколько можешь унести. Сколько это будет составлять в переводе на деньги? Эрнест старался подсчитать, но не мог установить точной стоимости. А что, если рассыпать золото в два мешка, — один нести на спине, а другой на груди, — тогда бы он мог снести четыре пуда. А можно сделать иначе: в каждый мешок насыпать по берковцу [4], отнести мешок на какое-то расстояние, а затем вернуться за другим. Когда до дома останется верст двадцать, запрятать мешки, сходить за лошадью и в один прием свезти домой все золото. Если поиски увенчаются успехом, такую экспедицию можно завершить за один месяц. До наступления осени Эрнест проделал бы это еще раза два, и тогда можно спокойно жить.

Человек, обладающий таким состоянием, безусловно, не станет прозябать в сибирской тайге. Что ему здесь делать? Нет, он поедет по железной дороге во Владивосток, там пересядет на пароход и отправится в Америку. В Сан-Франциско купит полдюжины костюмов, оденется, как барин, и будет кататься в автомобиле. А здесь, в Сибири, он натянет Карлу нос — отнимет у него Сармите. Да, это самая первая и главная задача, ибо Сармите нравилась Эрнесту больше, чем шесть костюмов. Он сразу ослепит девушку блеском своего богатства. Карл рядом с ним будет выглядеть совсем сереньким и жалким. Что он собой представляет, с тех пор как ему нельзя носить офицерский мундир? Простой парень с пустым карманом, каких много среди беженцев. Он, конечно, будет сердиться на Эрнеста и постарается расстроить его планы, но из этого ничего не получится: они с Сармите уедут тайком и из Сан-Франциско пошлют письмо, может быть, немного денег, чтобы поднять настроение лесных жителей.

Так шел он, мечтая и подсчитывая. По временам его грезы нарушали тучи комаров или слепней, беспощадно жаливших одинокого путника и вызывавших в нем глухую злобу. Ему пришлось повязать голову платком и разгонять маленьких тиранов густой еловой веткой.

До Тамалги, если идти напрямик, около шестидесяти верст — день хорошей ходьбы. Эрнест знал, каким трудным будет путь через вековой лес, если идти без тропинки, поэтому он избрал окольную дорогу, которая была вдвое длиннее, — поближе к селениям и улусам алтайцев на берегах рек. Два, самое большое три дня — и Эрнест доберется до высокой горы и недели две сможет жить в одиночестве, копаясь в земле и промывая речной песок.

Весь первый день он шел по лесу, не встретив ни души. Вечером дорога свернула в долину реки, дальше она тянулась по заросшему кустарником берегу в гору, может быть, даже на Тамалгу, из снегов и льдов которой образовалась эта незнакомая река. Перед заходом солнца Эрнест подошел к старому деревянному мосту и на противоположном берегу увидел несколько домишек. Это было маленькое алтайское селение — улус Козункол.

Эрнест снял с головы платок и свернул в улус поискать ночлега.

2

Здесь было не больше двадцати домов, простых, маленьких, построенных из неотесанных бревен. Около жилых домов не виднелось никаких хозяйственных построек. Обширные загоны, обнесенные изгородями, говорили о том, что население улуса занимается скотоводством. У дверей стояли небрежно брошенные телеги, и первыми путника встретили лохматые собаки.

Отбиваясь от них, Эрнест прошел мимо нескольких домов, тщетно ожидая, что кто-нибудь выйдет унять озлобленных псов. Правда, кое-где в маленьких оконцах появлялись любопытные лица, но, когда Эрнест, приветствуя их, кивал головой, они моментально исчезали.