Семя зла (сборник)

— К сожалению, полное подобие — недостижимый идеал. Мимикратор абсолютно точно транслирует норму — средние значения всех мыслимых и немыслимых характеристик. Но есть еще отклонения от нормы. Они настолько многообразны, что мелкие погрешности неизбежны. Поэтому вы не должны удивляться, встретив там человека с тремя глазами или с галстуком не на должном, знаете ли, месте. В своей миссии вы не раз встретитесь с подобными нелепицами. Но вы должны вести себя так, будто все идет как следует. Это непросто. Чтобы проверить ваши способности к адаптации, а заодно приучить ориентироваться в не очень логичном мире, служит наш комплекс. По теории у вас вполне приличные оценки. Но практика — это, знаете ли, другое. Мы создавали тренировочный комплекс несколько лет. Он построен не на песке. Кое-что мы почерпнули из литературы — когда-то были целые направления в искусстве, которые очень нам пригодились. Кое-что мы взяли прямо из жизни — всегда существовали и до сих пор существуют не особенно разумные, что ли, учреждения. Вам предстоит тренироваться у нас восемь часов в день на протяжении нескольких месяцев. Каждый сеанс будет оцениваться особо, а по завершении цикла мы выведем общий балл. От этой отметки многое зависит, поэтому вы не должны расслабляться ни на минуту. Вам это понятно?..

Я кивнул.

— И вы ко всему готовы?

Я снова кивнул. В своих адаптационных способностях я не сомневался. Мне не зря выставляли самые высокие баллы. Иначе у меня не хватило бы терпения выслушивать затянувшееся напутствие.

— Тогда — идите.

Он указал на дверь.

Изнутри это выглядело как ящик в клеточку. За дверью была другая дверь, в мелкий горошек. Ее подпирал вахтер.

— Документы! — прогремел он. Я показал язык. Он отступил в сторону.

За дверью была еще одна комната.

— Вы будете здесь работать, — сказали мне. Я уже заполнял анкету. — Но учтите: площадью не обеспечиваем.

— А улицей? — поинтересовался я.

Следующая комната походила на коридор. Какие-то люди стояли у зарешеченных окон и рассуждали о научных проблемах.

— Делать железо скучно.

— Закрывать бумаги неинтересно.

— Кроссворды и те надоели.

— Несмотря на то, что средств на нас отпускают меньше, чем на другие НИИ, — сказал тот, что был с ушами на голове, — текучесть кадров у нас больше, чем в прошлом году.

Другие спорили о возможных итогах предполагаемого поединка «Химика» с «Араратом». У соседнего окна разговаривали о литературе.

— Поэзия! — возмущался толстяк, стоявший вверх головой. — В одно место сходить с такой поэзией!

— Не советую, — сказал второй. — Одно место себе испачкаешь.

Он засмеялся.

— Но старые поэты еще слабее, — возразил третий. — У Цветаевой, например, всего одна песня — горечь, горечь, слышали? — да и та посредственная. Музыка, правда, выше всякого одобрения!..

За очередной дверью работали. Комната была большая, здесь стояло 7–8 столов. На столах сидели люди с задумчивыми лицами. Завидев меня, они очень обрадовались.

— Вы к нам? — спросили они.

— Да. Я буду у вас работать.

Они призадумались. Потом один, — вероятно, начальник — спрыгнул со стола и приблизился.

— Образование высшее?

— Самое что ни на есть.

— Тогда начнем с простого. Передвиньте шкаф к этой стене.

Я так и сделал. Дверца шкафа открылась, оттуда что-то вывалилось, грохнуло, разбилось в стеклянную крошку.

Все дружно расхохотались.

— Вы оказали нам большую услугу, — объяснил начальник. — Этот электронный прибор очень дорого стоил и висел у нас на балансе. Теперь он упал, следовательно, мы его спишем. Идите сюда, здесь будет ваше рабочее место. Считать умеете?

— До десяти.

— Вполне достаточно. Ваша задача проста. Этот бородатый юноша будет выдавать вам разные числа. Вы должны делить их на три. В уме или как хотите.

— Все ясно.

Юноша с бородой сказал мне:

— Девять.

— Три, — сказал я.

— Для начала недурственно. Двенадцать?

— Четыре, — сказал я.

— Ноль пять?

— Ноль один шесть шесть… — начал я, но не успел закончить, потому что все дружно захохотали.

— Из вас выйдет толк, — сказал начальник. — Когда это случится, мы придумаем что-нибудь новое.

— По-поз-жей, — сказал юноша, который выдавал мне числа. Он извлек из бронированного сейфа шахматы и шахматные часы. Остальные сгрудились вокруг.

— У нас обед, — объяснил мне один из болельщиков, когда я тоже встал рядом с играющими. — Обедаем мы после обеда. Жалко, обед короткий, очередь длинная, не всегда удается сыграть.

Играли в уголки, но шахматными фигурами и с часами, как полагается. Болельщики громко болели. Юноша, который выдавал числа, обыгрывал всех подряд.

— Псы! — громко рычал на болельщиков очередной поверженный, освобождая место.

— Ферзятиной ходи! — кричали болельщики. — Ходи слоневским! Ходи конюшней!..

— Это невероятно трудолюбивые люди, — рассказывал мне начальник. — У нас очень дружный коллектив, я вас уверяю. У вас тоже есть способности, я это вижу. У нас из вас выйдет талант, я гарантирую. Когда это случится, мы что-нибудь придумаем.

Обед кончился. Юноша спрятал шахматы и часы, потом запер сейф. Все потянулись к выходу — обедать, как мне объяснили. Остался один начальник. Он жевал бутерброд.