Семидесятый меридиан

Туманной дымкой легенд окружены многие памятники Таксилы. Каждый из них имеет свой возраст. Району Бхир-Маунд 2500 лет, он — современник знаменитого Персеполя. Через столетие, в период Гупты, был построен монастырь Мохра-Мораду. По каменным мостовым Сиркапа гремели боевые колесницы и ступали сандалии воинов Александра Македонского. Район Сирсукх и Джаулианский монастырь — самые молодые свидетели славы и падения Таксилы — сооружены в период Кушанского царства.

Сирсукх — хорошо укрепленный и спланированный светский город. Мощные шестиметровые крепостные стены охраняли покой его жителей от нашествий. Джаулиан — центр религии и образования. Две просторные площади с храмами в центре, расположенные на разных уровнях, окружены верандами. Главную ступу на верхней площади венчает изображение сидящего Будды. Пять малых ступ нижней площади украшает искусная резьба. Монастырь Мохра-Мораду отличают небольшие кельи, окружившие площадь. Полагают, что это был «университетский городок».

Монастыри расположены на уступах гор. В ущелье, которое ведет к ним, мирно пасутся стада коз и верблюдов. В будние дни наплыв посетителей невелик. Служитель любезно встречает любого и показывает остатки скульптуры, архитектурные детали и буддийские святыни, хранящиеся в закрытых помещениях.

Лучшие образцы гаидхарского искусства давно перекочевали в музеи. И самое обидное, что многие из них — в копиях. Подлинники таких шедевров, как Голодающий Будда, и целые фрагменты украшений монастырей, уникальные монеты и изделия из бронзы находятся в Британском музее. Почти столетие туда уплывали самые ценные находки.

Немало великолепных произведений и в частных собраниях. Один из домов Лахора, куда я однажды был приглашен, напоминал филиал музея Таксилы. Хозяин дома, интеллигентный человек передовых взглядов, объяснил, что статуи и керамика найдены на земле, принадлежащей его жене.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦИКЛОНЫ

Ноябрь 1968 — март 1969

Еще в октябре 1968 г. ничто не предвещало ухода М. Айюб-хана с политической сцены. Казалось, что авторитет его непререкаем, силы оппозиции слабы и разрознены, а военные законы точно регламентируют жизнь страны, позволяя армии немедленно реагировать на любую попытку изменить существующее положение.

События обрушились на Пакистан в ноябре, словно циклон. Сигналом послужили выстрелы, прозвучавшие в Пешаваре. Студент политехнического колледжа дважды выстрелил из пистолета, покушаясь на жизнь М. Айюб-хана, выступавшего на 200-тысячном митинге. В ответ последовали аресты. В тюрьмы была отправлена верхушка оппозиции, в том числе председатель Партии пакистанского народа Зульфикар Али Бхутто и лидер Национальной народной партии Абдул Вали-хан.

Бывший министр иностранных дел З. А. Бхутто вышел из, правительства М. Айюб-хана в 1966 г. под предлогом плохого состояния здоровья, а год спустя создал оппозиционную партию. Абдул Вали-хан был признанным лидером левого направления. Его отец Абдул Гаффар-хан в 30-е годы возглавлял пуштунское движение «краснорубашечников», сыгравшее заметную роль в борьбе с колонизаторами на севере Британской Индии.

М. Айюб-хан предпринимал все возможное для укрепления своего положения. «Нельзя допустить хаоса, который охватил страну в 1958 г.» — такова была главная мысль его выступлений. Он обвинял оппозицию в безрассудных и подрывных действиях и отсутствии какой-либо конструктивной программы.

Тем временем в стране начались массовые волнения. Они перекидывались из города в город, как лесной пожар: Карачи, Лахор, Лаялпур, Равалпинди. Все чаще в разных городах и районах вводился в действие «закон 144», запрещавший, в частности, сбор более пяти человек, и комендантский час. К концу ноября число арестованных исчислялось тысячами, а убитых и раненых в столкновениях с полицией и войсками — десятками.

В борьбу включился рабочий класс. Мощным выступлением пролетариата стала забастовка докеров Карачи. К ним присоединились рабочие крупнейших текстильных предприятий города. Правда, их требования были экономическими. Бастовали врачи, учителя, банковские служащие. В университетах — главных рассадниках волнений — прекратились занятия. Особенно острое положение сложилось в бывшей Восточной провинции. Бастовали города — Дакка, Читтагонг, Комилла.

Все чаще центральные улицы Карачи оставались безлюдными. На основании «Законов об обороне» вводилось военное положение. Тишину нарушали лишь шаги армейских патрулей. В такие дни события разгорались в рабочих районах, где чуть ли не ежедневно происходили стычки демонстрантов с полицией и войсками. Рабочие захватывали предприятия, блокировали станции окружной железной дороги. На улицах вырастали баррикады. То тут, то там толпа останавливала автобус, изгоняла пассажиров и водителя. Через несколько минут машина пылала. Однако делалось это с разбором. Поджигались только муниципальные автобусы, а не частных транспортных компаний. Это обстоятельство указывало, что действия толпы направляются чьей-то рукой.