Семиевие

Чуть раньше она сообщила остальным, что ей шестнадцать.

– Ясно. То есть они считали, что в шесть лет знают о тебе достаточно для такого решения. Ладно. Итак, начинают с простых книг. А потом?

– Если ты вообще умеешь читать, тебе дают всю энциклопедию.

– А, теперь понятно, откуда ты знаешь про рации, эпикантус и другие темы за пределами пятнадцатого тома.

– Да. Нужно прочитать все целиком. Когда тебе исполняется десять, решают, кем ты станешь: макропедией или микропедией.

– Наверное, одни престижнее других?

– Ну конечно! – воскликнула Сонар, только не уточнила, какие.

– Звучит, как будто микропедии заучивают всякие малоизвестные мелочи и факты, – предположил Эйнштейн. Рискованная догадка, особенно если неверная. Но любовь ослепляла, и он не обращал на это внимание.

– Да, если хочешь стать одной из девятнадцати, нужно уметь запоминать гораздо больше, – ответила Сонар, одарив парня теплым взором.

– А чтобы занять место предыдущей Сонар-Таможни, тебе нужно было одолеть ее в поединке или как? – спросил Тэ и тут же отругал себя за это, забыв, что у диггеров с чувством юмора плоховато.

Эйнштейн бросил на него испепеляющий взгляд.

– Нет, в моем случае такого не было, – вежливо ответила энци, оставив всех гадать, только в ее случае или вообще. – Меня обучала Чехов-Шпицберген.

– Какое благородное и прекрасное имя! – воскликнул Лангобард. – Том девятнадцатый?

– Восемнадцатый, – ответила Сонар с легким укором, не веря, что кто-то может в этом не разбираться.

– И у вас прямо сохранились настоящие бумажные копии? – спросил Тэ.

– Да, конечно, но мы достаем их только в особых церемониальных случаях. Обычно мы работаем с рукописными списками.

– Такое ощущение, что Руфус припас в убежище целую тонну бумаги.

– Несколько тонн, – поправила энци. – Натуральный хлопок, пэ-аш нейтральная!

Во время ночного бегства по горам вести подобные разговоры не было возможности, поэтому представление о культуре диггеров оставалось довольно обрывочным. О чем-то можно было догадаться, если вспомнить историю Каменного Ливня. Фаза под названием Остывание началась только в конце четвертого тысячелетия после Ноля, когда новому человечеству удалось собрать все лунные осколки, и число болидов, падающих на поверхность, резко сократилось. До тех пор диггеры обеспечивали выживание своей небольшой популяции в крепости, которую оборудовал Руфус. Расширять Нору было весьма затруднительно, потому что она была герметичной системой, а также потому, что ненужную породу попросту некуда складывать. Как знают все, кто хоть раз копал яму, объем вынутого грунта всегда больше объема самой ямы. Какое-то время диггеры сбрасывали породу в глубокую заброшенную шахту, но как только она наполнилась, настал тупик. А из-за Каменного Ливня о прямом контакте с поверхностью нечего было и мечтать.

Так что почти четыре тысячелетия они все силы употребляли на то, чтобы количество людей в норе не превышало нескольких сотен. Отсюда и строгий контроль рождаемости. Благодаря энци, они знали все о контрацепции, но не могли производить ни презервативы, ни противозачаточные таблетки, так что знания эти оставались балластом. Пришлось прибегнуть к строгой морали, запрету общения между полами, хирургической стерилизации. Эту операцию, как и все остальные, проводили без анестезии (запасов медикаментов хватило ненадолго – всего на несколько лет после Ноля). Очевидно, они в совершенстве овладели акупунктурой и умением крепко стискивать зубы.

С одной стороны, они должны были сразу заметить, что Каменный Ливень идет на спад, поскольку грохот ударов наверняка доходил до самых стен Норы. С другой стороны, это было несложно проворонить, так как даже самые масштабные перемены занимали несколько поколений. Однако диггеры тщательно регистрировали частоту и силу ударов, что позволило им вычислить спад в конце четвертого тысячелетия. Наконец решили, что ничего страшного не случится, если пробить горизонтальный тоннель – штольню. Предполагалось, что на таком крутом склоне обломки, выброшенные из ударных кратеров, не удержатся, и он будет свободен. Расчет был в целом верен, но таких обломков у подножия горы навалило выше, чем ожидалось, и штольня чуть было в них не уперлась.