Семиклассницы

Раздался гул одобрения. Никто не злорадствовал по поводу провала отличницы. Самый блестящий ответ Вали Кесаревой никогда не вызывал такого сочувствия, какое она заслужила сейчас, впервые не сумев ответить.

Анна Юльевна была вконец сбита с толку. Ничто постороннее не должно нарушать течение урока. Сегодня это постороннее ворвалось и смяло безупречно построенный план. Класс жил непонятной, закрытой от неё и ничуть её не занимающей жизнью.

«Если я буду вмешиваться во всё, что их волнует, — холодно подумала француженка, — у меня не хватит времени пройти программу».

И, желая быть беспристрастной, она поставила «украшению» класса тощую, сухопарую, как сама она, двойку.

Кесарева сидела на парте, окружённая подругами. Бледное лицо её покрылось багровыми пятнами, в зелёных глазах, обычно надменно уверенных, застыла растерянность. Кесарева не вполне ещё поняла, что с ней случилось. Все школьные годы она привыкла занимать первое место. Её репутация отличницы была безупречна. Она получала только пятёрки, всегда пятёрки, неизменно пятёрки! За это её возносили и славили. Она служила образцом и примером. Все существовали, учились обычно, а отдельно, особняком, выше всех была она — Кесарева.

И вдруг! Невероятно: Кесарева перестала быть особенной. Стала как все.

Она ожесточённо мяла и комкала оборку передника и молчала, молчала. Она потеряла под ногами почву. Девочки наперебой тараторили.

— Только условились мальчишек обогнать — и на тебе, удар в спину! Ужас! — горевала Лена Родионова. — Наш Борька и тот про Валю Кесареву знает. Куда уж теперь нам тягаться с ребятами!

— Чепуха! Молодец, Кесарева! — грохая кулаком о парту, в азарте кричала Наташа.

— Чем она молодец?

— Не до пятёрок, когда тебе этакие сатиры подносят! Куда там спряжения! Всё на свете в голове перепутается.

Люда Григорьева взобралась на учительский стол:

— Товарищи! Честь нашего класса задета. Но, если найдётся среди нас хоть одна курица, вот она! Вот!

Люда вытянула руку и указательный перст, клеймя презрением Тасю. В такой драматической позе застала её Дарья Леонидовна. Люда прыгнула и, вскинув вверх свой остренький носик, не спеша прошагала на место. Девочки рассаживались по партам с тем неделовым и взбудораженным видом, который Анну Юльевну приводил в раздражение, а у Дашеньки вызывал тревогу.

— Нам следует заниматься синтаксисом, но, кажется, у вас что-то произошло? — спросила она.

— Произошло! — с вызовом ответила Люда Григорьева.

Со всех сторон полетело:

— Не говори!

— Говори! Расскажи!

— Не читай!

— Прочитай! Прочитай!

Люда прочитала послание Феди Русанова, громко фыркнула и села, захлопнув наотмашь крышку парты. Теперь все ревниво и зорко следили за Дашенькой. Румянец разлился у неё по щекам и горячо ожёг уши.

— Не то странно, что кто-то глупый написал эти плохие стишки, странно, как они к вам попали. Кто-то из вас их принёс? Женя Спивак! — вызвала Дарья Леонидовна. — Если бы вам поручили передать другу такое письмо, что бы вы сделали?

— Я-а… взя-а-ла бы и бросила, — ответила она заикаясь.

— Почему?

— Са-ама не знаю, — пожала Женя плечами.

— А я так Федьке Русанову сначала тумаков надавала бы, чтобы разучился стихи сочинять! — не дожидаясь вопроса, сказала Наташа.

— Федька тебя одним пальцем сшибёт, — бормотнула Тася, со страхом чувствуя, что опасность неотвратимо на неё надвигается.

— Пусть сшибёт, и ему не поздоровится! Дарья Леонидовна, а вы?

— Я разорвала бы эти дурные стишки! — ответила Дашенька. — Плохо, когда человек не умеет обидеться за себя и друзей. Или у него нет друзей?

— Нет! — отрезала Кесарева.

— Разорвите стишки, — велела Дарья Леонидовна.

Все молча смотрели, как Люда Григорьева на мелкие кусочки разрывает записку.

— А теперь займёмся синтаксисом, — продолжала учительским голосом Дашенька. — Каждый придумает сложное предложение с придаточным.

Женя записала в тетрадке: «Я стала любить школу, потому что раньше интересное было только в книгах, а сейчас и в классе началась интересная жизнь».

Написав этот пример сложного предложения с придаточным, Женя вытащила из парты «Крошку Доррит» и, прикрывая книгу локтем, принялась читать.

Валя Кесарева думала долго, щуря зеленоватые глаза, то беря ручку, то откладывая в нерешимости, и наконец написала: «Великого человека окружают друзья, которых к нему привлекают талант и сила, а если человек одинок, значит, он не великий».

«Я заметила, что в жизни всегда происходит борьба», — написала Наташа.

«Слушайте важное сообщение…»

В трудный переплёт попала Тася! Напрасно она раскладывала на парте свои аккуратные тетради, никого это не трогало. Она с грустью вспоминала недавнее время, когда все удивлялись её умению не мигать. Теперь, хоть весь час таращи глаза на учителя, никто не улыбнётся! Дружба потеряна, ничем её не вернуть!