Семилетняя война

Так выглядела Пруссия после войны, в которую вовлёк её ненасытный её король.

— Посмеялась лиса мужику, кур покравши, да посмеялся и мужик лисе, шкуру снявши, — говорили между собой русские солдаты, проходя по обезлюдевшим прусским деревням.

Семилетняя война закончилась неожиданно. Стечение благоприятных для Фридриха исторических обстоятельств дозволило ему сохранить на голове корону, а Пруссии — избежать полного разгрома. Однако русская кровь была пролита в этой войне не напрасно. Семилетняя война явилась свидетельством военной мощи России, выдвинула её в ряд влиятельнейших европейских держав. Эта война явилась источником для дальнейшего бурного роста политического влияния России, для её блистательных войн во второй половине XVIII века.

Прошло столетие. Гениальный мыслитель, касаясь Семилетней войны, написал, что по окончании её «лицом к лицу с… распадающимися пограничными странами, с… великими державами…, запутавшимися в бесконечных распрях, постоянно старающимися перехитрить друг друга, — лицом к лицу с ними стояла единая, однородная, молодая, быстро растущая Россия, почти неуязвимая и совершенно недоступная завоеванию».

Эти слова Энгельса могут служить эпитафией тем, кто в тяжкую годину, живя в неустроенной, закрепощённой России, сражаясь зачастую без хороших командиров, утвердили на полях Пруссии честь русского оружия и достоинство своего народа.

Глава пятая Мирович

Война была закончена, но жизнь в стране, подобно выплеснувшейся из берегов реке, не входила в прежнее русло. По кривым улочкам городов, по зелёным просторам полей, по усадьбам и сёлам струились слухи, один другого удивительней, один другого чудесней. Говорили, что пора дать мужикам волю, что сидит в государевой крепости за тридевятые замками законный император, которому когда-то присягали, и он, мол, не обошёл бы простых людей, если б ему оказаться на троне.

Откуда пошли эти толки, никто не знал. Но приближённые Екатерины всполошились.

В первые дни после свержения Петра III предполагалось заточить его в Шлиссельбургскую крепость.

В связи с этим решено было перевезти Ивана VI в другое место. Стороживший нецарствовавшего императора генерал-майор Савин получил указ: «Ежели можно того же дня, а по крайней мере на другой день, имеете безымянного колодника, содержащегося в Шлиссельбургской крепости под вашим смотрением вывезти сами из оной в Кексгольм».

Было около полуночи, когда Савин, исполняя приказ, выехал с колодником и двенадцатью солдатами из Шлиссельбурга. Путь в Кексгольм лежал через Ладожское озеро. Дул свирепый ветер. Чёрные волны вспухали на поверхности озера, вздувались у бортов рябчика и щерботов[47], обдавая холодными брызгами всех находившихся в этих судёнышках.

Иван, сидя на корме за занавеской, притих и, вцепившись в мокрую скамью, вглядывался в непроглядную темь ночи, изредка прорезавшуюся полыхавшими молниями. Он не испытывал страха; впервые в жизни был он близок к природе, и эти несколько часов заслонили в его воображении двадцать лет заточения в четырёх стенах. Солдаты забыли о нём и громко роптали:

— Погибать приходится! Вишь, как пророк Илия гремит. В экую непогодь по Ладоге рази мыслимо ездить!

— Из-за дурачка всем пропадать, видно. Сдался он начальству…

— Молчать! — заорал Савин. — Ещё раз услышу, так всю шкуру на берегу спущу.

Он подкрепил свои слова длинным ругательством, ко не успел докончить его. Набежавшая мощная волна швырнула рябчик на внезапно возникшую из темноты скалу. Послышался оглушительный треск; дно рябчика раскололось, в пробоину шумно хлынула вода.

— На берег! — закричал Савин. — По каменьям прыгай! Тут саженей шесть будет, не больше. За арестанта головой отвечаете, черти. Да щерботы кличь, пущай тоже высаживаются.

Солдаты боязливо совали ноги в холодную бурливую воду. Один из них тронул за плечо Ивана.

— Вылазь, кум. Не чуешь нешто: смертушку встречаем…

Иван спокойно поднялся, но в тот же миг Савин, хлюпая ногами по заливавшей лодку воде, подскочил к нему:

— Постой, постой! Вяжи ему голову, чтоб лица видно не было.

Солдаты оторопели.

— Чего уж тут вязать, вашество? — сказал один из них. — Все, может, сейчас у бога в раю будем.

Санин вместо ответа обернул вокруг головы Ивана кусок тёмной материи.

— Как же по каменьям в эту темь с завязанными глазами лазать? — ворчали солдаты.

Савин выругался.

— Бери его за руки и за ноги и волоки тако на берег.