Семиотические исследования

Другой механизм формирования психических реальностей личности – выработка различных ценностных отношений (тоже фиксируемых сознанием, например, в языке) к определенным процессам жизни и предметам. При этом сама разбивка таких процессов и предметов на сходные и отличающиеся происходит при формировании самостоятельного поведения в ходе общения. Именно взрослый (его поведение и отношение) помогает подростку по-разному относиться к определенным процессам жизнедеятельности (к труду, игре, общению, сновидениям и т. д.), предметам и событиям. Третий механизм – усложнение жизнедеятельности за счет знакового опосредования. Оно складывается еще в дошкольном возрасте. Простой пример: сначала ребенок пугается (плачет), если мать уходит от него далеко или в другую комнату, но с определенного момента остается спокойным, так как знает, что мать скоро вернется к нему. Появление подобного знания-опосредования позволяет свести более сложную и угрожающую ситуацию (исчезновение матери) к более простой, знакомой (возвращение ее). Подобное регулярное сведение способствует кристаллизации системы связанных между собой ситуаций и сложной жизнедеятельности, на основе которой позже при выработке самостоятельного поведения формируются реальности. По сути это – один из важнейших механизмов формирования психики человека. По мере того как усложняются язык и способы оперирования со знаками языка, человек получает возможность открывать вовне и внутри себя все более сложные реальности.

* * *

Цикл исследований психических реальностей подвел меня к необходимости развести и акцентировать два разных плана семиозиса. Первый – собственно знаки и действия с ними, второй – движение в предметности (т. е. в реальности исходных и вторичных предметов). Предметы и предметность складываются именно в результате означения, но являются иной действительностью, чем знаки. Это прежде всего особая предметная реальность – «универсум событий», который про-живается и пере-живается человеком, а также, что существенно, выступает для него как целостность, как объект. Однако, важно, что формируются события предметности на основе знаковой деятельности. Действительно, вспомним, в результате чего сформировались свойства архаического рисунка или души. Во-первых, замещение предметов Х знаками М и О позволило в рисунке увидеть реальные предметы Х; соответственно, рассмотреть душу как живое существо (т. е. складываются вторичные предметы П). Параллельно формируются и два исходных предмета П' – предмет, изображенный в рисунке, и живые существа, обладающие душой.

Во-вторых, и события предметности обогащаются за счет переноса свойств с объектов Х на знаки М и О, замещающие эти объекты. Именно означение позволяет приписать знакам М и О свойства abcd и т. д., принадлежащие ранее объектам Х (но, естественно, не все, а те, которые могут быть перенесены). При этом свойства, переносимые с объектов, видоизменяются, адаптируясь к новому знаковому материалу.

В-третьих, имеет место и обратный процесс – перенос свойств abcde и т. д. со знаков М и О на объекты, которые эти знаки замещают. Например, свойства души, выявляемые при действии со знаком О, начинают обнаруживать и у живых существ, характерные особенности рисунка позволяют в реальных предметах различить новые свойства.

На эти три процесса с определенного момента накладывается четвертый – объективации и опредмечивания, в результате которого и формируются предметы второго поколения (исходные и вторичные). Этот процесс предполагает смену деятельностной точки зрения на созерцательную, т. е. человек перестает действовать, обнаруживая перед собой очертания нового предмета. Его окончательная кристаллизация, вероятно, предполагает сопоставление с целью идентификации нового предмета с уже известными. Подобно тому, как предметы, которые архаический человек увидел на стенах, он начал сравнивать с теми, которые знал; в результате он понял, что предметы на стенах отличаются от обычных, и вынужден был искать ответ на вопрос, что же он видит.

Тайна семиозиса в том, что в нем знаки превращаются в предметы (выступают в роли предметов), а предметы превращаются в знаки. Не понимая этого метаморфоза, нельзя объяснить развитие интересующих исследователя явлений, а также преодолеть противоречия семиотического анализа, в котором знаки как бы исчезают в преметах, а предметы – в знаках.