Семиовражье часть первая. Штурмовые отряды империи.

Мальчишка, еле стоя на ногах от приваливших наград побежал вниз. Джакар снова посмотрел в телескоп, танки кантинцев уже почти приблизились к городу, в некотором отдалении шли большие серые бронеходы магистра обстреливающие их, но не заходящие в зону обстрела городских орудий. Джакар плюхнулся в кресло.

- Кай, сообщи магистру, что Малхолленда больше нет, скажи, что кантинцев я отдаю ему. Ох и не завидую я им. Да, я посплю, проследи, чтоб магистр деревьев на кресты не рубил, пусть их на фонарях вешает.

Джакар, полуспящий, открыл один глаз. – Да, Кай, теперь демарх Каршандара, Кондэрры, и Ривьеры ты. Завтра напомни, подпишу назначение. – И уставший уснул.

Триумф.

Несмотря на увещевания Кая весь вечер и первую половину ночи магистр крестовал кантинцев. Пользуясь, отсутствием императора он, жестокий и беспощадный к предателям, сам ходил с пистолетом – скобобоем и вбивал в запястья и лодыжки предателей раскалённые скобы. Из пленённых трёх тысяч шестисот двадцати пяти в живых к утру осталось менее тысячи. Им временно оставили жизнь, чтобы прогнать по улицам города во время триумфального официального въезда императора в столицу, назначенного на завтра, а затем повесить на городских стенах – в душе магистра не было ни капли жалости к еретикам и диссидентам, предателям и вероотступникам. Народ, собравшийся на улицах города, видел, как победоносно в город входили танки магистра и штурмовые колонны императора, гнавшие истерзанную толпу кантинцев. Император с великим князем Каем Джойстером и магистром Иоанном Лазимиром на огромном белом «Мегатронике» ехали впереди войска. Выстроенные наспех трибуны по обеим сторонам проспекта не вмещали полчища людей, вышедших из домов, и они занимали почти всю ширину дороги, оставляя узкую полосу для проходящих колонн триумфаторов. Фатима, прятавшаяся во время переворота в городе, сидела на трибуне и махала платком входившим войскам, возвращающим власть императору Джакару I, и, следовательно ей, Фатиме. Слёзы катились из её глаз, испуганных воцарением демарха. Власть, ускользнувшая из её рук, въезжала в город на белом «Мегатронике»…

Прах с колен.

Взглянув влажными глазами направо, Фатима обомлела – там стоял Дункель Континец! Тот самый Дункель, с которым она проводила лунные ночи на берегах Чейнса. Тот самый Дункель, имя которого вырывалось у неё во сне, чего она боялась, страшась гнева принца, тогда ещё принца Джакара. Тот самый Дункель, которого она действительно любила. Он тоже смотрел на неё. Фатима забыла о триумфе, забыла обо всём и смотрела в его глаза, пока какой то нищий не дёрнул её за рукав и не заголосил, прося богатую госпожу не лишать его милостыни, положив незаметно бумагу ей в полуоткрытую сумку. Обернувшись обратно к Дункелю, она его уже не увидела, между тем нищий тянул Лазаря, пока Фатима не кинула ему горсть мелочи и начала вырываться из толпы.

Выйдя в переулок, она прочитала записку. «Жди меня. Люблю тебя сильнее прежнего, твой Дункель.» и, засунув её обратно остановила такси.

- В Стеллурианский дворец, да побыстрее!

Император лишь забежал к ней в этот день и, сказав, что отъезжает к армии, поцеловал и вышел с братом. Наступала ночь. В двенадцатом часу кто-то забарабанил в окно. Фатима открыла. Дункель быстро запрыгнул в спальню и закрыл окно.

- Идиот! Как ты залез? Здесь самое меньшее метров сто. Ты мог бы свалиться вниз прямо под ноги охраны.

- Я хотел увидеть тебя. – Дункель, запыхавшись, говорил безо всякого чувства, как будто в пустоту. – Где император?

- С братом уехали в Стеллурианский гарнизон. Тебя могли застрелить!

-Наплевать. – Дункель покачнулся на пьяных ногах и осторожно подошёл к двери.

- Там охрана! Два здоровенных пеларгонца.

- Они слышат нас?

- Нет.

- Тем лучше. – И сел на кровать, погрузившись в свои мысли.

- Он любит тебя? А ты его?

Фатима оживилась, приняв его слова за проявление ревности, но тут же разочаровалась. Дункель был далеко, очень далеко.

- Он меня любит. Я его нет.

- Зачем ты с ним?

- Ты же знаешь, в его руках власть. Он может разнести полмира, теперь, когда его флот уже летит к Земле. Аргонцы купаются в роскоши так, как и не снилось вам в вашей Канефлянии.

- Но ты ненавидишь эту страну, я вижу это по твоему лицу.

- Прекрати. Я хочу тебя, я помню, как мы встречались с тобой в Драздере. Тогда, когда ты принёс мне в подарок цветы. Главное не подарок, а внимание.

Дункель Континец подошёл к Фатиме и начал её раздевать – спокойно и размеренно, как в бане.

- А если появится император или великий князь? – Вдруг спросил он.

- Я дам тебе меч Джакара. Он самый мощный в империи. – Дункеля передёрнуло. О лазерных мечах он имел самое смутное представление, а уж сражаться с аргонским дворянином, всю жизнь проведшим с мечом в руках он вовсе не собирался. Он посмотрел на Фатиму – хладнокровно и равнодушно. Дункель Континец не испытывал к ней ни капли влечения. Если женщина просит переспать с ней – почему бы и нет, но любить…

Фатима сгорала от нетерпения.