Семирамида

А все же Гришка не унимался, и не в одной гвардии стали с неудовольствием говорить об возможности их брака. Тогда и призвала она в помощь Бестужева. Умудренный жизнью старик понял ее без слов. Даже и имени ее не приплетая, сговорился он с Гришкой и принялся от себя обходить сенат, духовенство и генералитет с всеподданнейшим прошением к ней от всех сословий, чтобы вступила во второй брак. Только с самого начала не имело успеха такое дело. Каждый сенатор ссылался, что недостоин ставить свою фамилию прежде других достойнейших особ. Зато по обеим столицам и в провинцию покатилось эхо, да все на Орловых. Как видно из допроса, конногвардеец Хитрово и не таится нисколько, что в случае угрозы такого марьяжа готов с другими в гвардии еще до возвращения ее из богомолья убить Орловых.

В продолжение дела уже самому действительному камергеру Григорию Орлову пришел донос об неуспехе той подписки на марьяж. Якобы Панин собрал вместе Кириллу Разумовского и Захара Чернышева, и втроем решили то бестужевское прошение уничтожить. Потом будто бы позвали Репнина, Рославлева, Ласунского, Пассека, Барятинских, Хованских, Апраксина, Ржевского и многих еще, которым сообщили, что Орловы придумали завладеть императрицей, но дело это нехорошее и отечеству вредно. Всякий патриот должен вступиться, искоренить и опровергнуть таковое намерение. Для убедительности там говорилось, что в заговоре на Орловых состоит и княгиня Дашкова…

Она прочитала этот донос, старательно переписанный Гришкиной рукой и поспешно к ней посланный. При некоторых словах улыбнулась. Там походя говорилось: «Григорий глуп, а больше все делает Алексей, и что он великий плут и всему оному делу причиной». Потом нахмурилась. Предлагалось у них, что если хочет второй раз замуж, так пусть за романовский корень. Хотя бы за братьев Иоанна Антоновича, который в Шлиссельбурге. Дело переходило установленную границу.

Что же, Гришка теперь не от нее получил необходимое предупреждение. Не зная о том, все они работали на нее: оба Разумовских, Михайла Воронцов и прочие. Знал юлько Бестужев. А Орловы пусть и будут на своем месте. Теперь же надо установить всему конец.

Никакого здесь законного суда не следует делать, чтобы не плодить слухов, а обойтись одной комиссией. Хитрово выслать пока в свою деревню, а еще Рославлева, что предлагал для нее разных мужей, — в службу при крепости святой Елизаветы. Взяв из стопы отдельный лист, она написала сверху: «Генерал-поручику и сенатору Суворову… Василий Иванович. Все сие служит вам во известие… Трактуйте дело секретно, а естьли найдете за нужно Хитрова арестовать, то конная гвардия караула по приставьте к нему, но с другова полку». Писала она такие бумаги только по-русски и от других требовала…

Положив обе руки на стол, десять минут она отдыхала. Тараканы все бегали за буфетом. С внутренней усмешкой подумала она, что русское название им прусаки. То не лишенное наблюдательности сравнение. Твари эти рыжеватого колера, поджарые и с весьма большими аппетитами. Прозвища, общие и приватные, тут даются навеки. Любопытно, как ее когда-нибудь назовут…

Следующее по порядку дело было представление о Петербургском генеральном гошпитале. Больных там находится 671 человек, из коих более двух третей одержимы франц-венерией, полученной от непотребных женщин. Предлагалось ко всем воинским командам послать указы: которые из воинских чинов в этой болезни найдутся, таких допрашивать, от кого ее получили. Тех женщин велеть сыскивать и, если найдутся одержимы той болезнью, лечить их на казенный счет. По излечении же отсылать в Нерчинск на поселение или в другое место. Солдатских жен отдавать мужьям с расписками и подтверждением, чтоб их содержали и до непотребства не допускали, а помещичьих и прочих посылать к их владельцам… Она подумала и написала сенатору об особом смотрении, чтобы женщины притом пе были по-пустому оклеветаны. А кто сделает это, пусть посекут.

Еще 6 февраля был от нее направлен именной указ: «Известно нам, что во всей Сибирской губернии и Иркутской области положенный ясак с тамошних жителей с крайним отягощением и беспорядком собирают или, справедливее сказать, посылаемые для сбора ясака сибирские дворяне, козаки и дети боярские не настоящие положенные ясаки в казну нашу сбирают, но бессовестным образом всех таковых безгласных и беззаступных ясачных, как-то: якутов, тунгусов, чукч, братских козаков и прочих народов грабят и до конца разоряют…» Все они суть россияне — бесчисленные эти народы, только рознятся по языку. Раньше или позже придут к единству, и держава сия от Петра Великого призвана обезопасить их в своем отечестве наперекор тому, что делалось диким образом в прошлые веки. Не может тут быть ни одного народа гадкого или поганого. Гвардейский капитан Щербаков, которого повелела отправить в Сибирь для суровой ревизии и отвращения всех тех вредностей, до места еще не доехал. «Всемерно ускорить и держать в постоянном нашем внимании», — написала она.