Семирамида

Закхей растерялся и не находил, что сказать. Семирамида вспоминала потом: «Когда мы приехали к нему домой, то его мама встретила нас такими словами и проклятиями, что даже я, базарная торговка, опешила, но лишь на какую-то долю секунды». А потом также пронзительно закричала:

— Наверное это ты сама старая дура и шлюха, потому что чего в себе нет, того и в другом не увидишь. Знала я, что нечего мне на Украину тащиться, нет здесь ничего хорошего, но вот поверила твоему сыну, что он меня полюбил. Бросила родимые места, родню, друзей, пошла за ним, все оставив. Так что же, пусть он решает. Кто тебе нужен, Закхей, я или твоя мать?

Тот неожиданно не колеблясь выбрал Семирамиду. Это так потрясло его мать, что она осыпала их уже обоих ещё кучей проклятий, между делом заметив будущей снохе:

— А тебе не кажется, что ты должна обращаться ко мне на вы?

— Извините, — мягко улыбнулась Семирамида и самым ласковым голосом, каким могла, сказала: — Вы старая дура и шлюха, которая своему сыну даже не нужна, не имеете ни ума, ни такта, заставляете других терять и то и другое. Не обещаю, что полюблю вас, но «на вы» называть обещаю!

И улыбнулась на прощание ещё раз своей обезоруживающей улыбкой, которую называла «голливудской».

— Зачем ты так с ней? — спросил Закхей, когда они отошли.

— А зачем она? — тут же вскипела его избранница. — Или ты думал привезти меня сюда ей для развлечения, чтобы она надо мной изгалялась, как хотела?

— Нет, успокойся, — мягко ответил он ей. — Сейчас найдём, где переночевать, а завтра снимем жильё.

На следующий день они сняли домик, вскоре расписались. Когда у них родились две дочки, им дали квартиру.

Вышла на свободу Вардия; отчим Семирамиды к тому времени уже умер. У Лилиты в квартире не нашлось места и для матери. Вардия все ещё пользовалась успехом у мужчин, несмотря на все прошедшие годы испытаний; она вышла в очередной раз замуж и стала жить у мужа.

А Семирамида все чаще скандалила со свекровью, хотя и жила отдельно от неё. Начала опять выпивать, но при этом много работала: шила детскую одежду и сама её продавала. Заставила мужа сделать сапожный ларёк, чтобы ему не нужно было ездить на заработки. А он вскоре увлёкся игрой. Сначала это были билеты лотереи «Спринт», «Спортлото». Семирамида решила перебраться из Украины обратно в Ростов-на-Дону. Нашла обмен на дом из трёх комнат. Вардия в то время тоже работала в сапожном ларьке, помогла получить такой же и Закхею. Но его страсть к игре прогрессировала — он начал играть на скачках. Жена его не выдержала и начала пить… Муж стал ей не нужен.

Потом, многие годы спустя, она писала: «Чтобы спасти себя и избавиться от плохого, надо вспомнить себя, бежать туда, где потеряла своё детство. Я забыла, кто я. Я злилась на других и звала ту, которую не могла вспомнить. Ту непьющую и уверенную. Я старалась в детях найти себя, хотя заведомо знала, что дети — это другое. А может, я искала повод, чтобы выпить…»

Семирамида продолжала пить; игра мужа была оправданием её пьянству. Он всем её раздражал, даже тем, что звал её «Сима» — «Что я тебе — кошка что ли?» — возмущённо вспыхивала гордая своим царским именем Семирамида, не слушая объяснений мужа, что так называют в России и тех девушек, которые носят не просто царское, а высшее ангельское имя Серафима… «Ты ещё Симкой меня назови!» — ругалась она. Недавно у неё появился жутко дорогой по тому времени мобильный телефон, симкой называлась «штука, которая в него вставлялась». «Раздражил ты меня, ну, как с тобой не выпить!» — заявляла ассирийка. А до этого поводом было то, что рядом с ней нет мамы и сына. Поводы всегда были… Вскоре она и вовсе выгнала Закхея из дома, они развелись. Играть он продолжал, теперь в автоматы на вокзале. Их дочерям было семь и шесть лет.

Испытание богатством

У Вардии умер её очередной муж. «Уж не чёрная ли я вдова? — горько смеялась она. — Приношу несчастье мужчинам, которые меня любят». А любили её в жизни многие, и каждый раз она выходила замуж. «Но уже хватит, пора старой ассирийке думать не о мужчинах, а о дочерях и внуках», — решила Вардия и переехала к младшей дочери, которая только что рассталась с Закхеем. «Лилите я не нужна, а тебе я многое напортила в жизни, а сейчас помогу!» — сказала она Семирамиде. Та уже успела забыть про времена, когда мать выбила в Москве квартиру, позволяла ей сидеть дома с ребёнком, не работая и не думая, откуда что берётся. Сейчас в её восприятии она была несчастной больной женщиной, которая сама нуждается в помощи. Однако очень скоро дочь поняла, что она, со всем её опытом рыночной торговли и умением «из рубля сделать сто», всего лишь ребёнок перед своей матерью.