Семицвет: молодость богов. Часть 1

***

Здание академии он нашел быстро. Выход из станции "Парк Победы" вывел его практически сразу. Перед ним раскинулась площадь и лес. Работали фонтаны, дети плескались в воде, визжали, по каменной кладке ходили пожилые пары.

Он много раз слышал про это место – исторические фильмы смотрел исправно, как только те приходили в школу. Но журналистам не совсем доверял. А все потому, что они… Ну, не то, чтобы всегда врали. Некоторые из них много правды говорили. Просто правда эта была неправильной и скучной. Неправильной. Можно было посмотреть очередную трансляцию военного парада или монаршей свадьбы – и увидеть столько всего! И как жених с невестой ржут над императрицей в дурацкой шляпке, и как забавно министр склоняется к жене, шепчет что-то на ухо и та вдруг краснеет и отворачивается, или, к примеру, как открывают рты приглашенные гости и, кажется, словно они несколько лет репетировали, а оказывается, сзади них, за шторками, профессиональный хор стоит.

Ну, а потом стоит включить звук, послушать его отдельно и узнать, что он, Алексей, и диктор только что побывали на разных мероприятиях. Дикторы и журналисты наотрез отказывались видеть все самое интересное, подмечать мелочи, а только комментировали очевидное. Ну, кому все это надо?

Ну да, диктор же профессионал. Не какая-нибудь тебе желтая пресса. Институт заканчивал. Профессиональные журналисты слишком сухие люди, чтобы заметить что-то живое. Впрочем, профессиональные философы и литераторы, и художники тоже. От слова "профессиональный" он даже иногда вздрагивал. Профессиональный – значит академический, значит тоскливый и скучный, ворчливый зануда.

Про самое интересное на экскурсиях не рассказывают. О самом интересном не показывают в новостях. И пока все ходят между макетами первых грузовиков в официальном музее, на другом конце его родного города, вдали от лишних глаз будет жить своей жизнью настоящее чудо. Старая часть.

Попасть в старую часть можно было только пешком – маршрутный транспорт туда не ходил, а личные автомобили были роскошью. Впрочем, ему давно могли купить велосипед или скейт, но отец сказал, что тот получит их как только сдаст на права. А зачем ему велосипед, если нет прав? Логично. Вот Алексей никак и не мог собраться и получить права. Наверное, от того, что на самом деле, втайне очень любил ходить пешком. Особенно он любил погрузиться в какие-нибудь свои мысли, какие-нибудь приятные мечты, попутно рассматривая пейзаж и незаметно для себя миновать километров десять.

Почему он так любил старую часть? Именно поэтому. Сюда было трудно добраться – а любое место, куда добраться трудно как-то само собой становится особенно деликатесным.

Во-вторых, здесь всюду росли старинные деревья. Не те продвинутые современные модели не поймешь, каких фруктов-ягод, а первые прототипы, настоящие от начала до конца.

Они не вырабатывали тонны чистого кислорода, не чистили воздух, не заслоняли большущими листьями от солнца, и вырасти они в центре города – экологи и муниципалитет давно выкорчевал их как нерентабельный сорт. Но было в них нечто, что отличало от других – они не были роботами, такие своенравные, такие наглые. Когда хотели цвели, когда не хотели – не цвели. Никто не приходил снимать с них урожай, не убирали листья. Поэтому они просто сбрасывали их на землю все, что пожелали и когда пожелали.

И ещё, они не были прямыми и опрятными. Да, невысокие, зато ветвистые и корявые: на них было интересно залезать, с них было интересно слезать. А пока Алексей не побывал в старой части, он вообще не понимал, как можно лазить по деревьям.

Это там, в старой части, он узнал, что смородина и малина это оказывается кустарник, а не дерево, что все деревья цветут в разное время, а не по расписанию, или тогда, когда их польют специальным удобрением, что яблоки могут быть кислыми и куда меньше кулака. В общем, там все было другое. Старинное, одним словом.

После заброшенного автомобильного завода (промзоны), которая тянулась километров десять – начиналась старая часть. Вдоль заросшей дороги ещё попадались электрические фонари и несколько из них даже работали – правда, экологические организации давно хотели их уничтожить.

В полупустых аварийных пятиэтажках ещё сохранились таблички, указывающие в землю с надписью "укрытие". Вообще, для кого и для чего предназначалось укрытие, Алексей так и не понял, потому что в его краях, за всю известную историю ровным счетом ничего не случалось. Вообще ничего. Где-то раньше были войны, но только не здесь. Где-то раньше случались революции, даже падали бомбы, но не здесь. Здесь всегда все было спокойно. Как в центре урагана – в центре спокойствия. Алексею даже казалось, что центр мира вот здесь, под этой табличкой "укрытие", а вся планета вокруг неё и вращается. Посмеявшись своим мыслям, он продолжал путь через мостик, который исправно белила каждый год одна старая чета, вдоль заросших садов и развалившихся скамеек…

И вот, в глубине пустынных дворов, полузаброшенных проспектов, среди старинных деревьев, кирпичных четырехэтажек, заколоченных зданий, облупившихся табличек, потрескавшихся асфальтовых дорог – вот уже сто с лишним лет исправно работал старый механический фонтан.

***

Когда-нибудь Алексей разбогатеет и за любые деньги купит себе – или даже просто стихийно вселится в квартиру в том старинном четырехэтажном доме, с видом на тополиную аллею из одного окна и на тот самый фонтан – из другого окна. И если у него будут дети, он обязательно решит им брызгаться в этом позеленевшем от времени фонтане с утра до ночи. И будет разрешать лепить на лоб дурацкие наклейки и честно признается им, что они – дети – берутся силой мысли.

И почему его родители никогда не брали его к фонтанам? Они вообще были какими-то скучными. В прошлом году два раза выбрались на озеро позагорать. Один раз забыли дома зонтики – пришлось возвращаться, полдня потеряли, так толком и не повеселились. А другой раз на небо набежали мелкие тучки, заморосил дождь, Света начала ныть – пришлось всем собраться и уйти. Хотя ничего страшного в этом мелком дождике он не видел. И уже когда они приехали домой, распогодилось и стало ясно.

И вот, на удивление, спать не хотелось – настроение было спокойное, а от недосыпа было даже как-то приятно и необычно.

Площадь окружали асфальтовые дороги. Они практически не использовались по назначению – машин было мало, использовали их в редких случаях для каких-нибудь старых и традиционных мероприятий – парадов или годовщин.

Ещё здесь находилось несколько церквей в очень старинном стиле, с золотыми куполами, и, даже, наверняка, традиционными священниками в черных одеяниях. Но Алексей ничего не нашел – церкви были пусты.

Вдоволь нагулявшись на площади и сверившись с часами, он отправился в академию. Если честно, заходить туда было немного боязно. Но произошедшее накануне каким-то удивительным образом его вдохновляло. Вот бы почаще в такие приключения попадать, подумалось ему, и тут же он попытался отмахнуться от этой мысли – потому что пережить такое ещё раз не очень хотелось.

В общем, набравшись смелости, он все-таки зашел. Внутри было тихо и свежо. Мраморный пол и толстая красная дорожка встречали его у самого входа.