Семитысячелетняя молитва (ЛП)

Когда она сделала это, вокруг Харуюки вспыхнули четыре огонька. Стоящие чуть поодаль Черноснежка, Фуко, Тиюри и Такуму, затаив дыхание, смотрели, как Утай отвела веер обратно, а затем встала на носочки…

— «Как скорбно то… что грех цветёт, что сакура, и сеет злобу потаённую…»

Когда в прохладном воздухе неограниченного поля послышались чистые звуки пения, окружающие Харуюки огоньки взвились рокочущим пламенем. У Харуюки покраснело в глазах от огня, а тело его аватара подняло в воздух на метр неведомой силой.

Но Харуюки не чувствовал ни капли страха и полностью доверил своё тело этой силе. Не было ни жара, ни боли, и полоска жизни в левом верхнем углу не регистрировала никакого урона. Но в то же время пламя продолжало гореть и выжигать… нет, «вычищать». Наверное, Черноснежка объяснила бы происходящее как «выжигание объектов, определённых системой, как паразиты», но в голове самого Харуюки, омываемого со всех сторон пламенем, крутились лишь два слова — «узы» и «привязанность».

Конечно, поначалу Броня именно что паразитировала на спине Сильвер Кроу. После этого живущий в ней «зверь» начал говорить с Харуюки, проникать всё глубже в его сознание, а в конце концов пробудился, породив Шестого Хром Дизастера. Но как бы он ни открещивался, он понимал, что ощущал некую привязанность к той части своей души, которой разрушительный нрав Брони пришёлся по вкусу. В конце концов, без этой привязанности он никогда бы не смог так основательно слиться с Броней.

Харуюки ощущал, как могущественное, но холодное на ощупь пламя Утай мягко выжигает оставшиеся в его душе следы этого эгоизма. Он закрыл глаза, раскинул руки в стороны и прошептал своему эфемерному партнёру:

«Эй, зверюга.

Ты знаешь, я никогда не питал к тебе ненависти. Мне… нравились те битвы, что мы провели плечом к плечу.

Быть может, однажды… мы с тобой встретимся снова, при других обстоятельствах. И если это случится, давай сразимся. Неважно, друг против друга или в одной команде… но давай сразимся в истинной дуэли.»

Ответа не последовало. Но Харуюки словно услышал, как где-то далеко-далеко воет на луну тот самый окутанный пламенем величественный и яростный «зверь».

Прекрасный танец Ардор Мейден продлился полтора часа.

Несмотря на их опасения, им не помешали ни Энеми, ни другие бёрст линкеры. Постепенно движения жрицы начали замедляться, затем она остановилась, и вместе с этим огни рассыпались на бесчисленные искры, растаявшие в ночном ветре.

Когда ноги Харуюки коснулись земли, он заметил в своих руках два маленьких объекта. Это были две прямоугольные карты, блестевшие серебром в свете луны.

На первой было написано «STAR CASTER», а на второй блестела надпись «THE DESTINY». Меч… и броня. Это и была изначальная форма той самой «двойной звезды», повлиявшей на судьбы стольких бёрст линкеров. И то, что эти артефакты приняли свои изначальные облики, означало, что Брони Бедствия, «THE DISASTER», в этом мире уже не существовало…

Сжимая в руках карты, Харуюки сделал несколько шагов вперёд, к измождённой Синомии Утай, и низко поклонился ей.

— Спасибо тебе, Мей. Наконец-то… всё кончено…

— В этом не только моя заслуга, Ку-сан. Я бы не смогла сделать это, если бы ты не был готов проститься с Броней.

Сказав это, она протянула свою маленькую ручку и погладила шлем Харуюки. Затем она поклонилась, и Кроу увидел, как за её спиной стоят улыбающиеся Черноснежка, Фуко, Тиюри и Такуму.

Ардор Мейден отошла на несколько шагов назад, где её сразу же подхватила Скай Рейкер. Вместо Утай вперёд выплыла Блэк Лотос, уверенно кивнула и сказала:

— Отличная работа, Кроу. Теперь ты можешь не бояться никаких обвинений на воскресной Конференции Семи Королей. Скорее всего, главной темой быстро станет обсуждение Общества Исследования Ускорения и ISS комплектов, и ты сполна заслужил право высказаться на эту тему. Что же до судьбы этих артефактов, я предоставлю право выбора тебе. Подумай и прими решение.

Слова командира Легиона, полные безоговорочного доверия к Харуюки, несказанно обрадовали его, но сам он тут же покачал головой и сказал:

— Вообще-то, я… уже решил.

— О? — Черноснежка удивлённо склонила голову.

Харуюки перевёл взгляд на стоящих за ней друзей и продолжил:

— Я знаю, что вы, особенно Мей, сильно устали, и прошу прощения… но не могли бы вы помочь мне ещё кое с чем?

Первым делом Харуюки коснулся своей полоски здоровья, вызвал меню, открыл пустующий инвентарь и положил в него обе карты.

Вслед за этим он уничтожил несколько объектов за стенами храма, чтобы заполнить шкалу энергии. Левой рукой он обхватил Тиюри, правой — Утай, затем подлетел в воздух и позволил Такуму уцепиться за ноги. Черноснежка же полетела на спине экипированной Ураганным Соплами Фуко.

Вшестером они направились на юг по Седьмой Кольцевой, сквозь Сетагаю, пока не добрались до перекрёстка с улицей Мегуро, дойдя до которой, повернули на восток. Они летели на Сибаурский Причал в районе Минато.