Семизвездное небо

- Ты что, взбесился, уста? О каком вредительстве ты толкуешь? Кому я приношу вред? На своей спине, на спине своего ишака я хочу перенести камни к себе во двор, построить хлев.

- Камни надо возить вон оттуда, - отец указал на высохшее русло реки. А тот камень особый, это не камень, а фундамент. Видишь эту гору? Если каждый в селе будет крушить по камню в день, однажды Карадаг обрушится на наши головы. Теперь ты понял?

- Ей-богу, у тебя в голове ветер гуляет, уста. Что ты говоришь?

- Если и гуляет ветер, то не в моей голове, а в твоей.

Сколько ни убеждал дядя Касум отца, тот остался неумолим. Когда первый гнев прошел, отец даже предложил дяде Касуму помочь таскать камни из русла реки, чтобы построить хлев. Но твердо заявил, что, пусть хоть небо обрушится, он все равно, пока жив, не позволит кому бы то ни было тронуть хоть один камень в основании горы. После этого происшествия камень так и получил название - "камень Алмардана".

Я вспомнил этот случай, и мне почудилось, что отец может прийти сюда, к этому самому камню, который сторожит уже столько лет. Увидев узелок у меня в руках, свои новые туфли, кисет с табаком у меня в кармане, огниво, он тут же сбросит меня в ущелье Агчай. Как же глупо все получилось! Ведь и этот табак, и эта папиросная бумага, и трубка - все отцовское. Только кремень подарил мне Искендер. И не он ли научил меня курить папиросы? А отец... Он, конечно, поволнуется, но когда узнает, что у него за сын, он все простит: и то, что я курил, и то, что сбежал из дому., и то, что прихватил с собой его новые туфли...

Я выглянул из-за камня. На дороге никого не было. Искендер не появлялся. Вдруг мне почему-то захотелось кремнем, что подарил мне Искендер, нацарапать что-нибудь на камне, носящем имя моего отца. Надо же было как-то отметить этот исторический день! Ну, вроде того: "Испания, жди! Мы едем. Эльдар. Искендер. 1938, июль".

* * *

Однако в Испанию нам попасть не удалось. В тот же вечер, недалеко от районного центра, под скалой, где высилась старинная церковь, называемая Килсебурун, мы были обнаружены. Виноваты в этом мы были сами. Мы увидели милиционера на коне и почему-то решили, что он гонится за нами. Мы растерялись. Сначала хотели убежать. Потом вытащили из-за пазухи два кинжала - их ночью Искендер наточил в кузнице своего отца, а затем спрятал, - эти кинжалы мы приготовили с собой в Испанию. Теперь надо было от них избавиться. Скрежет падающего на камень металла привлек внимание милиционера.

Ночь мы провели в тесной комнатушке с маленьким оконцем. Утром нас отвели к начальнику. Он очень ласково расспросил нас, достал кинжалы, которые милиционер разыскал среди камней, поинтересовался, где мы их взяли и для какой цели. Но мы молчали. Мы не проронили ни слова, как истинные разведчики. Дверь отворилась, и вошел мой отец. Мы обменялись взглядами. И хотя - в его встревоженном взоре я не обнаружил ни заслуженной угрозы, ни гнева, внутри у меня что-то дрогнуло.

- Вот, уста, - громко произнес начальник милиции. - Можешь взглянуть на этих храбрецов, не желающих ни в чем признаваться.

- Передай их в мое распоряжение, начальник...

- Конечно, как договорились, Алмардан-киши, я убежден, что никто лучше тебя не сможет разобраться в этом деле.

Таким образом, мы были доставлены в село. Перед сельсоветом собралось много народа. Отец при всех объявил, что беглецы были обнаружены в Килсебуруне. С этого дня мы должны были отбывать наказание в самой маленькой и самой темной комнатке при сельсовете. Родственникам посещать нас не разрешалось. Еду нам будут доставлять две девочки - Гюльназ и Шахназ. Отец велел им обращаться с нами строго. Время и продолжительность посещений он тоже установил сам: каждое утро не более трех минут.

Но разве есть на свете такая тюрьма, толстые стены, которые не пропускали бы света? Такой оказалась и наша тюрьма в Чеменли. Хотя стены ее были крепки, а двери заперты на замок, зато потолок был низкий и доски в нем кое-где прогнили. Первым это заметил Искендер. Ранним утром в одном из углов комнаты затрепетал слабый солнечный луч.

- Взгляни, Эльдар, что бы это значило?

- Сейчас узнаем... - Я протер глаза и поднялся с жесткого топчана. Солнечный луч отражался на противоположной стене. Вот в каких необыкновенных случаях может прийти на помощь человеку геометрия. И я указал другу на прогнившие доски, сквозь которые виднелась черепица.

- Молодец, вот теперь тебя можно зачислить и в профессора геометрии. Не исключено, что ты можешь вычислить, который сейчас час...

- Нет, с этим я не справлюсь. Тут нужны другие науки - астрономия, физика...

- Зато я точно знаю, что именно сейчас твой отец стоит у ворот, попыхивая папиросой.

- Нет, еще очень рано.

- Ну, тогда иди сюда, я взберусь тебе на плечи и попробую сорвать гнилые доски.

Я посмотрел на Искендера, потом на потолок.

- Ты хочешь сказать, что мы можем бежать отсюда?

- Вот именно.

- Куда?

- В Испанию...

Я промолчал.

- Ты что, сдрейфил?

- Какой там сдрейфил, но вот осторожность нам не помешает.

- Что же мы должны делать, по-твоему?