Семнадцать белых роз

— Ну пожалуйста! Я так соскучился! Прошу вас, пойдемте поужинаем прямо сейчас. Я не выдержу до следующего вечера! Ну, Элли…

Она вздохнула:

— Хорошо. Только я очень устала.

— Я заеду за вами, назовите адрес.

— Дело в том, что я живу у подруги, а она…

— Не хочет видеть в доме посторонних мужчин? Я подожду под окном.

— Да нет! Что вы! — Элли покосилась на Валентину, которая сидела на диване, напряженно выпрямив спину, и внимательно слушала их разговор. — Она вас просто обожает. Можно, я вас познакомлю?

— А, господи, конечно можно.

— Тогда запоминайте адрес…

Валентина сделала жест рукой, который в простонародье сопровождается словом «есс!», и запрыгала по комнате.

Сид тоже прыгал от радости, когда увидел на пороге своего старого друга. И Генри был счастлив вновь увидеться с собакой:

— Ах ты, славный мой щенок! Сегодня я не приглашаю тебя ловить лягушек, но обещаю, что если нас отпустит твоя строгая хозяйка, то мы обязательно поедем на какой-нибудь пруд, где их много.

— Я уже не хозяйка. Валентина хочет его у меня забрать. Кстати, познакомьтесь.

Валентина не помнила себя от счастья, пожимая ему руку. Она совершенно утратила способность говорить и только радостно хлопала глазами.

— Вы итальянка? — спросил у нее Генри.

— Угу.

— Между прочим, тогда мы с вами почти родственники. У меня папа — итальянец. Вы родились здесь или приехали из Италии?

— Угу.

— Ну хорошо, я думаю, мы с вами еще увидимся и поговорим.

— Угу.

— Смотри, чтобы к моему возвращению к тебе вернулся дар речи, — прошептала Элли, пока Генри снова принялся обниматься с собакой. — Мне нужно будет все обсудить.

— А ты ведешь себя с ним, как будто он твой сосед! — заявила подруга, обретая голос. — Слушай! Неужели он еще ко мне придет?!! — Глаза ее закатывались от счастья. — Говорить про Италию!!!

В ресторане, который, как сказал Генри, был его любимым в Нью-Йорке, они заняли замечательный столик, расположенный словно в театральной ложе.

— Как в театре! — вырвалось у Элли, когда она увидела внутреннюю планировку залов и столиков.

— А это и есть в какой-то мере театр. Это такой необычный клуб-ресторан. Вон там — сцена. Иногда здесь устраиваются такие шоу… самая продвинутая молодежь была бы в шоке.

— Неужели сюда ходит продвинутая молодежь?

— Вы правы: ей здесь делать нечего. А вот таким пресыщенным жизнью людям, как многие мои теперешние коллеги, очень даже нравится.

— Теперешние — это те, кто работает на телевидении?

— Конечно. В Лос-Анджелесе, кстати, публика гораздо скромней, чем у вас в Нью-Йорке. Я имею в виду тех, что называются простыми людьми. На побережье они меньше избалованы жизнью и менее взыскательны, чем здесь… Только не подумайте, Элли!

— Что?

— Что я сюда привел вас специально, чтобы показать нашу э… как бы… социальную разницу, чем-то удивить. Я сам только недавно открыл для себя это уютное местечко.

— Меня трудно чем-либо удивить, — сказала она, почему-то вспомнив, как сильно удивил ее своим признанием Майк. — Так что даже если бы вы и ставили себе такую цель…

— Тем более что вы у нас особа состоятельная.

— Разве это много — миллион?

— Не очень. Но когда на него не приходится тратить годы, а он появляется внезапно и в один час, разве это не приятно?

— Приятно. — Элли против воли оглядывалась по сторонам. — А это… ваша «королевская» ложа? Хозяин заведения вприпрыжку провожал вас сюда.

Он рассмеялся.

— Нет, не моя. «Король» здесь один телепродюссер. Противный тип, но его тут почему-то обожают. Нас видели несколько раз вместе, вот, наверное, и запомнили… А там вот, — Генри указал на соседний столик, который был полуразвернут к ним и в то же время уютно отгорожен от всех, — ваши коллеги журналисты частенько раскручивают на проникновенные беседы кого-нибудь из знаменитостей.

— Правда? И вас раскручивали?

— Много лет назад.

— Хм. Интересно, а я и не знала.

— Да? Спроси хотя бы у своих близнецов. Этот ресторан вообще очень любят везде публиковать. То фотосессии устраивают здесь, то интервью со звездами, то ведут какие-нибудь съемки на фоне здешних декораций…

— Популярное, оказывается, местечко.

— А как же! Ну так что мы будем кушать?

— Если честно, я очень устала, поэтому есть не хочу.

— А пить?

— Пить тоже не хочу.

— Ах да, пить вы не любите. Тогда давайте закажем сок или чай и будем разговаривать. Кстати, на днях созванивался с вашим Майком.

Элли вскинула на него глаза: это он специально сказал «с вашим»? Генри продолжал, как ни в чем не бывало:

— Рассказал ему, как славно мы отдыхали. Вам скучно было без меня?

— Скучно. А тут еще дожди зарядили, Сида пришлось поселить со мной, потому что после нашей рыбалки он стал бояться грозы и плакал один в своем номере…

— Вы к нему привязаны?

— Не очень. А почему вы все время им интересуетесь? Хотите все-таки отобрать?

— Сегодня вы сказали, что отдаете его Валентине, в горах он жил у меня. Собаке нельзя так часто менять хозяев. Подарите, наконец, его мне, и тогда вы хоть будете уверены, что с ним все в порядке, а видеться сможете по первому вашему требованию.

Она молчала.