Семнадцать мгновений Вейдера

«Эти эвоки ни в чем не виноваты. Они просто защищали свою землю. А ты поленился проверить информацию – и послал целый отряд на самоубийство. Да-да, гражданская война, которую начал ТЫ САМ. Изволь отвечать за поступки. И нести ответственность за обе стороны... теперь уже нельзя во всем винить Палпатина, правда?»

Заметив, как адмирал украдкой посмотрел на часы, Вейдер спросил:

-Какие у нас планы? – и, заметив, что подчиненный приготовился испугаться, добавил. - Не тушуйтесь, Пиетт. Сейчас вы представляете ситуацию куда лучше меня.

-Если вы согласитесь... глава Альянса считает, что меня стоит внедрить в штаб Трауна. Как вашего личного представителя.

-Прекрасный вариант. Желаю счастливого пути.

-Спасибо, милорд... Энекин. Но вы же останетесь...

-Я в состоянии о себе позаботиться. «Даже без лайтсейбера». - Когда вылетаете?

-Несколько офицеров отправляются на Корускант. Они летят на шаттле, и я посчитал, что лучше всего будет присоединиться к ним. Во избежание лишних подозрений.

-Правильно. У вас есть немного времени? Я бы хотел кое-что написать.

-Минут пятнадцать есть... но... патрули... если вдруг...

-Я напишу на специальном коде, который известен только одному протокольному дроиду. Вы ведь должны встретиться с Мон? Она знает, кому это передать.

-С вами страшно разговаривать, - улыбнулся Пиетт, подумав, что его фраза отвечает истине как в прямом, так и в переносном смысле. - Вы ясновидящий.

Какой я ясновидящий…

«Вот наш горячо любимый Император точно был ясновидящий».

Вейдер внутренне содрогнулся, понадеявшись, что адмирал спишет это на холод. Затем дотянулся левой рукой до столика и взял датапад.

«Мои дорогие Лея и Люк».

Он тут же подумал, что, едва принцесса увидит слово «мои», несчастное устройство полетит в окно, или не дай Сила, кому-нибудь в голову.

«Лея, Люк», - пусть начинается так.

Он хотел написать о том, как ждал их появления на свет. О том, как в первый раз увидел Падме на Татуине. О том, как спустя десять лет они вновь встретились на Корусканте.

Вспомнил, как прилетел повидать ее на Набу, какими божественными искорками тогда светились ее карие глаза, и как прекрасна была будущая мама. Видение радости сменилось призраком боли, вызвав к жизни воспоминания о пламенеющих скалах Мустафара и глазах любимой, засланных невыносимым страданием... За него... И теперь, спустя двадцать два года, он снова, как наяву чувствовал жаркий воздух пекла, чувствовал его также ясно, как древние искатели истины ощущали дым своего костра...

Вейдер изгнал призраков прошлого и решил вновь настроиться на приятные мысли. Напрасно. Его уже давно не оставляло ощущение чужеродности того бытия. Да и помнил ли он, кто такой Энекин Скайуокер на самом деле? Тот другой юноша мечтал покорить мир добротой, а не огнем и мечом, и наивно верил, что это возможно. Верил, что ничто и никогда не способно заставить его покинуть жену и детей.

«Надеюсь, что М. уже все рассказала».

Ну, при чем тут Мон? Лидер Альянса не обязана решать его проблемы...

«Знаю, как вам трудно принять правду обо мне. Все эти годы мне приходилось скрываться под маской зла. Поверьте, что это было крайне тяжело».

Рыцарь Джедай и Темный Лорд Ситхов жалуется на жизнь. Как можно...

«Если бы у меня был выбор, я бы никогда не оставил вас. Я очень любил Вашу маму...»

Разве существуют на свете слова, чтобы выразить ТАКУЮ тоску?

Вейдер вспомнил, как от Бэйла Органы узнал о смерти Падме и своей дочери. Возвращаясь на Корускант, он недвижно простоял несколько часов на мостике «разрушителя».

«Ты Ангел?»