Семнадцать мгновений Вейдера

Все джедаи не поместятся в кресла Совета, учитель. Если в кресло магистра Винду влезет даже двое рыцарей, то на кресло магистра Йоды...

Энекин!

Простите, учитель, - глаза Энекина заблестели, и Оби-Ван почувствовал, что этот спор он может не выиграть. И, скорее всего, так и будет.

«А Оби-Ван, вероятно, скоро станет магистром, - подумал Скайуокер. – И что будет дальше? Сможет ли он добиться каких-то перемен? Хочет ли он сам этих перемен?»

Джедай должен учить и учиться. Поэтому Храм – оплот джедаев.

«Да нет, Оби-Ван не хочет перемен».

А как же наши миссии?

Миссии, связанные с политиками, вообще нужно выполнять с великой осторожностью, мой ученик.

- Если все делать с великой осторожностью, можно ли вообще за что-то браться?

Энекин, сколько раз я говорил тебе, что политикам нельзя доверять! Ты никогда меня не слушаешь!

- Вы уже это говорили и не один раз, учитель, - улыбнувшись, произнес Энекин.

- Пойми, достоинство джедая состоит не в том, с какими высокими политическими фигурами он общается.

Я знаю, учитель.

- Ты стал пренебрегать общением с другими рыцарями. Вчера тебя не было на чтении постановлений Совета.

Кто же знал, что канцлер устроит игру в шахматы? Скайуокер вспомнил вчерашнюю беседу с Палпатином. Чем дальше, тем ярче перед ним прорисовывался настоящий облик канцлера. Интеллектуал высшего порядка, умеющий искусно манипулировать людьми, словно древний дух, вырвавшийся из величественной, первозданной... Тьмы. «Тьмы? Почему  Тьмы? Неужели...» Глядя на своего учителя, Скайуокер невольно сравнивал их обоих. Вот Оби-Ван знает, что политикам нельзя доверять. Но не знает, почему? И действительно, джедаям – Сила, политикам – политика. Если будет наоборот или вперемешку... А, собственно говоря, сейчас и происходит это самое «наоборот» и «вперемешку». 

«Я обязательно расскажу тебе все, учитель».

Только чуть попозже. Палпатин все чаще требовал его присутствия, и в их общении происходили заметные перемены. Вчера канцлер ненавязчиво предложил поиграть в шахматы. Кто-нибудь из сенаторов мог бы и позавидовать молодому джедаю. С самим Верховным канцлером! И только Энекин сообщил, что никогда всерьез не увлекался этой игрой, как Палпатин заявил, что с удовольствием обучит его всему. Словно он вложил в эти слова какой-то иной смысл. На самом деле, Скайуокер даже сегодня помнил все свои ходы наизусть. Естественно, прекрасному игроку не составит большого труда изобразить старательного ученика. Только вот удалось ли обмануть канцлера? Не было ли это чересчур самонадеянным поступком? Или Палпатину понравилось, что перед ним немножко заискивают? Ведь канцлер и впрямь, казалось, остался доволен визитом и беседой с телохранителем. Палпатин с легкостью обыграл его, а затем с величайшей мягкостью указал на два неверных хода, приведших  новичка  к поражению. И превосходство показал, и похвалить не забыл.

Что, если Палпатин и в самом деле...

О чем ты думаешь, Энекин?

Простите, учитель. Но я все прочитал в Холонете.

Энекин!

«Я обязательно расскажу тебе все, учитель. Обязательно!»

Глава III. CASUS BELLI

Война миров, ведущая в безумье.

Нам не оставят вздоха на раздумье,

Ни взгляда на последний разговор…

Ольга Волоцкая-ака-Джем. Вольные стрелки.

Дуку был зол.

Вернее, он был зол когда-то.

Час…полчаса… десять стандартных минут назад…

Злость сменило раздражение, раздражение сменила досада, а в данный момент графу было… всё равно. Где-то далеко внизу столичная труппа в составе двух джедаев и сенатора давала эксклюзивное представление, оседлав несчастного реека. Гордость местного зоосада обиженно трясла рогами, не понимая, за какие такие грехи случилась эта напасть на её загривок. Аборигены на трибунах громко возмущались и трещали крыльями, требуя компенсации за безнадёжно испорченный вечер. Некто Дарт Тиранус, наткнувшись взглядом на Ньюта Ганрея, невольно поморщился, как от несильной, но чрезвычайно надоевшей зубной боли. Рядом беспристрастно наблюдал за творящимся на арене беспределом старший Фетт.