Семнадцать мгновений весны

– Я понимаю, вам поручили скомпрометировать меня – любыми путями, для того чтобы я не мог больше встречаться с партайгеноссе Борманом. Я видел, как вы строили наш сегодняшний день, – в вас было все как обычно, но в вас не было вдохновения, потому что вы понимали, кому выгодно и кому невыгодно положить конец моим встречам с Борманом. Теперь у меня нет времени: у меня сегодня встреча с Борманом. Я не думаю, чтобы вам было выгодно убрать меня.

– Где вы встречаетесь с Борманом?

– Возле Музея природоведения.

– Кто будет за рулем? Второй шофер?

– Нет. Мы знаем, что он завербован через гестапо Шелленбергом.

– Кто это «мы»?

– Мы – патриоты Германии и фюрера.

– Вы поедете на встречу в моей машине, – сказал Мюллер, – это в целях вашей же безопасности.

– Спасибо.

– В портфель вы положите диктофон и запишете весь разговор с Борманом. И обговорите с ним судьбу шофера. Вы правы: меня вынудили арестовать шофера и применить к нему третью степень устрашения. Потом вы вернетесь сюда, и мы прослушаем запись беседы вместе. Машина будет ждать вас там же, возле музея.

– Это неразумно, – ответил Штирлиц, быстро прикинув в уме все возможные повороты ситуации. – Я живу в лесу. Вот вам мой ключ. Поезжайте туда. Борман подвозил меня домой в прошлый раз: если бы шофер признался в этом, надеюсь, вы бы не мучили меня все эти семь часов.

– А может быть, мне пришлось бы выполнить приказ, – сказал Мюллер, – и ваши муки прекратились бы семь часов назад.

– Если бы это случилось, обергруппенфюрер, вы бы остались один на один со многими врагами – здесь, в этом здании.

Уже около двери Штирлиц спросил:

– Кстати, в этой комбинации, которую я затеял, мне очень нужна русская. Почему вы не привезли ее? И к чему такой глупый фокус с шифром из Берна?

– Не так все это глупо, между прочим, как вам показалось. Мы обменяемся впечатлениями у вас, когда встретимся после вашей беседы с Борманом.

– Хайль Гитлер! – сказал Штирлиц.

– Да ладно вам, – буркнул Мюллер, – у меня и так в ушах звенит…

– Я не понимаю… – словно натолкнувшись на какую-то невидимую преграду, остановился Штирлиц, не спуская руки с массивной медной ручки, врезанной в черную дверь.

– Бросьте. Все вы прекрасно понимаете. Фюрер не способен принимать решений, и не следует смешивать интересы Германии с личностью Адольфа Гитлера.

– Вы отдаете себе…