Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха

И ведь никто из зрителей на это внимания не обращает (честно говоря, я и сам лишь недавно заметил этот казус)! Но ведь тогда получается, что столь любимый нами Шлаг в исполнении Ростислава Плятта является «католическим пастором», то есть «католическим протестантским (!) священником». Эти Слова несочетаемы, так же как «православный ксендз», «иудейский муфтий» или «протестантский раввин». То есть для нас несочетаемы, а для авторов фильма — пожалуйста. Можно предположить, что в атеистические 70-е советские люди (в том числе и создатели фильма) совершенно не понимали различия между христианскими церквами, хотя подобные допуски кажутся несколько Затянутыми. Тем более что в самом романе Юлиана Семенова ни одного упоминания о принадлежности пастора к католической церкви нет,хотя в дальнейшем Семенов (который обозначен в фильме как автор сценария) явно запутался, что и привело в конце концов к возникновению мифического существа по имени «католический пастор». Но, может быть, слово «пастор» было употреблено только в качестве синонима слова «священник»? К сожалению, на это надо дать отрицательный ответ, что подтверждается хотя бы видеорядом:

— во 2-й серии, в сцене, когда Клауса собираются забросить к пастору, сотрудник СД сообщает Штирлицу, что пастора нет дома и он в кирхе,играет на органе. Но кирха — это именно протестантская церковь, католический храм везде называется костелом. Тем более что затем показывают храм, который совершенно однозначно является именно кирхой, а не костелом или православной церковью;

— в 4-й серии, сразу после показа обложки дела, Холтофф листает дело пастора Шлага. Голос за кадром сообщает, что там «доносы от двух прихожан кирхи».Далее же показана фотография Шлага с «бывшим министром» Краузе, и на ней Шлаг в долгополом сюртуке с белым воротничком и брюках.Именно так и ходят протестантские пасторы, католические же священники даже вне церкви носят сутаны (а православные — рясы). Причем носят в обязательном порядке, и никаких исключений не предусмотрено;

— в 9-й серии во время встречи с кюре (именно с кюре — он так и назван в титрах) — представителем Ватикана в Швейцарии — пастор опять-таки одет в сюртук с белым воротничком,а вот кюре (а позже и его сотрудник) носят, как ими положено, сутану (к этой сцене мы еще вернемся несколько позже);

— в 12-й серии Шлаг идет по Берну опять-таки в сюртуке с белым воротничком и брюках,в этой сцене его одежда особенно хорошо видна.

Таким образом, авторы фильма совершенно сознательно снимали (а Плятт играл) именно протестантского священника, а затем попытались удалить некоторые нестыковки в сценарии (и романе) и в результате допустили даже не ошибку, а откровенную глупость. Но они, скорее всего, просто сами не понимали разницы между католическими и протестантскими священниками. Тот же агент Клаус в разговоре с пастором (это конец 2-й серии) говорит ему: «Знаете, пастор, вам бы в Рим, к трибунам».Зачем протестантскому пастору ехать в католический центр мира совершенно не понятно, тем более что там его никто бы допустил «к трибунам» (как, впрочем, и любого рядового католического кюре). Клаус, хотя и был ценным агентом, в вероисповедании Шлага, видимо, разбирался плохо, для чего и посоветовал протестанту поехать в Рим. Впрочем, это не вина Клауса: его начальники также не очень хорошо представляли себе, какую церковь возглавляет Папа Римский — католическую или протестантскую. В 3-й серии Мюллер дает инструкции Айсману: « Особо отметить работу Штирлица с попом. Кальтенбруннер думает, что через попов кто-то пытается установить связь с Западом. Ватикан и все такое».Возможно, конечно, что Мюллер хочет выставить перед своими подчиненными Кальтенбруннера клиническим идиотом, который считает, что кто-то решил установить контакты с католиками через протестантского пастора.