Семнадцать мгновений весны (сборник)

Пальмер долго передвигал на своем огромном столе чернильные приборы, раздражающе-педантично ровнял быстрыми, суетливыми пальцами разноцветные папки, а потом наконец сказал:

– Джон, но ведь это – антиконституционная мера.

– Она станет ею, если мы начнем давать интервью щелкоперам, – ответил Гувер. – До тех пор пока моя работа будет внутренним делом министерства, стоящего на страже конституции, никто, нигде и никогда не сможет упрекнуть нас в нарушении основного закона.

Пальмер закурил свои медовые солдатские «Лаки страйк» и ответил так, как был обязан ответить министр, думающий о президентстве:

– Наша страна исповедует принцип доверия к гражданину. Если вы полагаете, что ваше дело не нанесет урон святым постулатам свободы, – начинайте свое предприятие. Надеюсь, вы понимаете, что я не потерплю ничего такого, что пойдет во вред конституции Штатов?

Через четыре месяца Гувер собрал первую в истории США картотеку на инакомыслящих, на все те ассоциации, клубы, союзы, общества, которые выступали за мир с Россией, демократию в Штатах и расовую терпимость; две комнаты в министерстве были забиты двумястами тысячами карточек на тех, кого Гувер посчитал врагами устоев.

Затем он оборудовал тайную типографию, где наладил выпуск «Коммунистического манифеста» и работ Ленина, то есть провокационно печатал запрещенную литературу; ее хранение и распространение было тогда чуть ли не подсудным делом.

Адреса, куда надо будет подбросить эти издания, хранились в сейфе Гувера; важно наметить день; все дальнейшее было тщательно срепетировано.

После этого Гувер поручил своему секретарю, человеку, фанатично ему преданному, провести три тайные встречи с лидерами двух гангстерских групп, чьи дела тогда проходили в Министерстве юстиции; контрабанда наркотиков и продажа запрещенного алкоголя позволила сотрудникам Пальмера арестовать пять наиболее мобильных мафиози, отвечавших в подпольном синдикате за оперативную работу.

– Я готов освободить ваших людей под залог, – сказал посланец Гувера шефам гангстерского подполья. – Залог будет не очень большим, хотя, как я понимаю, вы не постояли бы и перед более серьезными затратами, лишь бы взять ваших ребят из тюрьмы. Но за эту любезность вы обязаны будете стать моими добрыми друзьями – отныне и навсегда. А чтобы эта дружба была реальной и нерасторжимой, нужно действо. И оно обязано быть жестоким. Вы готовы к этому?

Собеседники переглянулись – предпочитали не говорить, согласно кивнули.

Посланец Гувера разъяснил:

– Нужно, чтобы вы провели пару взрывов бомб – следует пугануть некоторых людей, потерявших голову от растерянности… Красные лезут к власти… Входите в дело?

Через два месяца неизвестные взорвали бомбу на Уолл-стрит.

Пальмер встретился с журналистами:

– Кровавый террор планируют эмиссары, тайно засланные сюда красными. Нам навязывают гражданскую войну, что ж, мы к ней готовы…

А 7 ноября, в день, когда трудовая Америка праздновала вторую годовщину большевистской революции в России, агенты Министерства юстиции ворвались в те клубы, общества и ассоциации, которые были занесены в картотеку Джона Эдгара Гувера; людей избивали резиновыми дубинками, а то и просто деревянными длинными палками, в тюрьмы были брошены сотни левых.

Это была «проба сил».

А истинная операция прошла в начале января двадцатого года; Гувер не спал всю ночь, сидел у телефонов; в его кабинете установили девятнадцать аппаратов, и все «тревожные» штаты докладывали ему о ходе операции через каждые два часа.

Массовые аресты – схватили более пяти тысяч человек – были проведены в штатах Калифорния, Нью-Джерси, Иллинойс, Небраска.

Людей заковывали в кандалы и связывали одной цепью; именно так, словно рабов в былые времена, их провели по улицам городов на вокзалы, куда уже заранее были подогнаны тюремные вагоны без окон.

В стране начался шабаш беззакония. Когда первая фаза облавы окончилась, один из ведущих чиновников штата Массачусетс мистер Лангри заявил журналистам:

– Ребята, вы меня знаете, я всегда говорю правду, я вам и сейчас скажу то, что думаю: будь моя воля, я бы каждое утро расстреливал во дворе нашей тюрьмы партию красных, а уж на следующий день разбирал их дела в суде, чтоб все было оформлено по закону, как полагается…

Обезумевший на почве расизма и антибольшевизма писатель Артур Эмпи (его мучили кошмары по ночам, пил сильнодействующее снотворное, поэтому не мог сдерживать дрожь в руках) начал турне по Америке.

– Славяне и евреи, а также негры с мексиканцами являются дрожжами нового большевистского бунта! Люди чужой крови готовятся устроить кровавое побоище истинным американцам! Поэтому запомните: лекарство от большевиков продается не в больнице, а в ближайшей оружейной лавке! Мой лозунг: «Против красных только один способ – высылка или расстрел на месте!»