Семнадцатая карта

— Скорее всего, нет. Но если бы были деньги, можно бы было попробовать. Но денег нет и разговора нет.

— У нас еще есть семьдесят пять баксов.

— Пятьдесят, — решительно уточнил Валера. — Это мало. И знаете почему? Она бесплатно вам не даст. И знаете почему? Это человек с коммерческой жилкой.

— Принципиально не дает бесплатно? — спросил Акс.

— Она, мне кажется, еще никому не давала. Но уверен, просто так не даст. А вы еще мне должны заплатить. Ладно. Двадцать пять мне и двадцать пять ей. Если согласится. Ничего не могу гарантировать. Но мои двадцать пять для вас в любом случае уже плакали. Так что в случае чего я должен буду сдать вам только двадцать пять баксов.

— Ну, ты счетовод, — сказал Сол.

— Тебе бы бухгалтером работать, — сказал Акс.

— Ладно, ладно. Не хвалите раньше времени.

Это была толстенькая, пузатая буфетчица, в больших очках, похожих на бинокль, коричневом платье и полусапожках. Она опоздала на последний автобус и осталась ночевать в своем буфете.

— Очень приятно. Моя фамилия Демократия, — сказала женщина.

— Простите, как? — очень удивился Сол.

— Вы слышали, наверное, про Машку Москва, про Лесю Украинку, а я Юлька Демократия. — Она согласилась на гонорар в двадцать пять долларов и дала им обоим. Правда, по очереди. Сначала Демократия отказывалась, но когда узнала, что эти ребята одни из немногих, кто еще не драл Гайдра, решила:

— Дам!

Они веселились до утра. Парню, который прятался в шкафу, это надоело, и он вылез. Все трое уставились на него.

— Про меня забыли, что ли? — спросил парень, потирая руки. — Мы играли с Юлей до вашего прихода, — продолжал он. Все молчали. — В этих… ну, как их?

Сол нерешительно пожал плечами.

— В жандармов и сыщиков. Нет… подождите… в жандармов и революционеров.

— И кто были вы? — спросил Акс.

— Он был революционером, естественно, — сказала Демократия.

— Юлия Владимировна меня воспитывала, — сказал парень. — Чтоб я понял.

— Что понял? — спросил Сол, и налил себе рюмку водки.

— Я пока еще не понял, что, — ответил парень.

— Давайте, будете третьим, — сказал Акс.

— Нет, — ответил парень, — как-нибудь потом. Я хочу на ней жениться.

— Потом уже придется не как-нибудь, а как следует, — сказала Демократия, чтобы разрядить обстановку.

— Ну как хочешь, — сказал Сол, — а мы пока пройдем еще по кругу. Кстати, как тебя зовут?

— Костя.

— Константин, стало быть, — подытожил Акс.

— Константин Биржевой.

— Очень приятно.

— Нам тоже.

Да всем хорошо. При Демократии.

Ми считал себя не только организатором попоек, поваром, но еще и режиссером. Тоже режиссером. Еще один режиссер. Имеется в виду режиссер кино. Так и сказал ему невысокий кучерявый парень. Они вдвоем курили около котла с ухой. Ми сварил его на утро из остатков судачков. Разговор начался с замечания кучерявого об ошибке Ми в приготовлении судачков а натюрель.

— Во-первых, не а ля натюрель, как вы изволили объявить, а просто а. А натюрель.

— А ты-то откуда знаешь, как правильно? — недовольно осведомился Ми.

— Вы списали этот рецепт у Михаила. А он перекладывал раковыми шейками не судачков а натюрель, а осетрину первой свежести.

— У меня просто не было осетрины. Где я здесь возьму осетрину? Да и сколько бы ее понадобилось!

— Говорят, вы выдаете себя за всемирно известного режиссера Михалковского. Правда ли это?

— Правда. Точнее, не совсем. Это я и есть.

— Да? Тогда почему вы не снимаете?

— У меня есть сценарий уже. И скоро, скоро я буду снимать еще один… ну, если не великий, то очень талантливый фильм. Называется:

В ОКОПАХ ГОРОДА ЭСТЭ

— Но ведь вы не режиссер.

— Я не режиссер?! А кто же тогда, по-вашему, режиссер?

— Ну, я не знаю, кто. Сейчас не думал об этом. Только вы не режиссер.

— А кто тогда я, по-вашему?

— Не знаю, только вы не режиссер.

— Может быть, я повар, по-вашему?

— Нет. Да какой вы повар!

— На — слово на б — попробуй какой? — И Ми окунул голову кудрявого парнишки в уху. Хорошо, что она успела остыть. А то бы все, сварился.

— Я сейчас захлебнусь, — говорит парень. Он что-то хочет еще сказать, но Ми опять окунает его в бак.

Наконец, пареньку удается выговорить:

— Вы большой… вы очень…

— Накушался? Ну ладно, хватит с тебя. Что ты там хотел сказать? Большой…

Парень отфыркался, вытерся салфеткой и вдруг неожиданно ударил Ми в живот. Потом распрямил его, опять ударил, распрямил и потянул голову режиссера к его ухе.

— Подожди, подожди, — торопливо говорит Ми. — Давай в шахматы сыграем. Кто проиграет, из того суп сварим.

— А, давай! — парень отпускает Ми и хлопает его ладонью по плечу.

Ми очень любил играть в шахматы на деньги. Никто же не знал, что он был мастером спота по шахматам.

Первую парию Ми проигрывает. Просит парня отыграться.

— Как тебя звать? — спрашивает Ми.

— А разве я не говорил?

— Ну, говорил, не говорил, какая разница. Повторить, что ли, нельзя?

— Гарри.

— Гарри Поттер, что ли?! Вы не похожи…

— Вы уже это спрашивали. Других Гарри не бывает, по-вашему?

Ми проиграл еще партию. А играли они из пяти.

— Если проиграете еще партию, вам придется лезть в уху. Кстати, надо бы ее подогреть.

— Подогреем, подогреем. А как твоя фамилия? Ты не говорил.

— Каспаров.