Семнадцатая осень (СИ)

Однако, по понятной причине, эта история не давала следователю покоя. И, так как никаких других зацепок у Крашникова все – равно не было, следующим же утром он решил навести справки об умершей женщине. Начал он с того, что опросил единственную родственницу учительницы – ее внучку Алену, тридцатилетнюю незамужнюю работницу Дома культуры. Но, та не владела никакой имеющей значение информацией – ни о том, что могла иметь ввиду ее бабка, ни о том, почему позвонила Крашникову именно в это время. В поисках ответов он попытался более детально расспросить внучку об обстоятельствах жизни Надежды Ефимовны, но она и тут не смогла помочь, на удивление мало зная о жизни своей бабки до своего рождения. Единственная дочь Надежды Ефимовны – мать Алены, умерла давным-давно, далеко от этих мест, когда Алена была еще младенцем, своего отца она тоже не знала и не была уверена – знала ли его хотя бы сама ее мать-алкоголичка. Доподлинно было известно только то, что Надежда Ефимовна долгое время разыскивала свою дочь, покинувшую отчий дом в неизвестном направлении сразу после окончания средней школы. Колеся по всей стране, даже не зная точно – в каком городе обитает дочь, она по чистой случайности наткнулась на свидетельство о ее смерти в одной из больниц захолустного городка на севере страны. В той же больнице Надежде Ефимовне рассказали о том, что ее непутевая дочь несколько месяцев назад родила девочку, которую оставила в родильном доме. С помощью добросердечной заведующей этого родильного отделения, новоиспеченная бабка смогла отыскать свою маленькую внучку в доме малютки и удочерить ее, восстановив жалкие останки своей семьи. Воспитывала внучку Надежда Ефимовна одна, похоронив своего мужа еще в молодости. Дала ей все, что могла, включая трехкомнатную квартиру, неплохое образование и работу, на которую успела устроить перед тем, как окончательно съехала с катушек. Алена, из чувства благодарности, не хотела отправлять бабку в психушку и сама, дома, ухаживала за ней. До тех пор, пока однажды, та не подожгла квартиру и, спалив вместе с собственной, еще несколько соседских квартир, чудом выжила. Крашников помнил тот случай, потому что в этом городе серьезные пожары случались крайне редко – он один такой и произошел за те двенадцать лет, что следователь жил здесь. После того случая Надежда Ефимовна отправилась на постоянное место жительства в палату психушки, где прожила почти десять лет и скончалась в своей постели.

Вся эта путаная история так зацепила Крашникова, что он не остановился на достигнутом, и решил добыть еще больше информации о жизни старой учительницы и ее дочери. Пережив за короткое время множество неизбежных перебранок с престарелыми служительницами архива школы, в которой работала Надежда Ефимовна, а после и со служительницами архива отдела образования, и наконец – архива городской администрации города, Крашников добыл-таки довольно тощее личное дело Надежды Ефимовны Лукиной.

Из архивов города и личного дела Лукиной Крашникову удалось получить кое-какое представление о ее личности и жизни. Ему стало известно, что учительница приехала в этот город по распределению ВУЗа одного из южных городов России пятьдесят лет назад, уже тогда будучи сиротой и вдовой с маленькой дочерью на руках. Работала добросовестно, все документы из личного дела говорили о том, что она была очень активной, спортивной и, несмотря на довольно безрадостные обстоятельства ее жизни, позитивной девушкой. Надежда Ефимовна очень любила свою работу и детей, с которыми работала: занималась с ними внешкольными занятиями совершенно безвозмездно, водила их в туристические походы, организовывала праздники и вечеринки, вывозила в близлежащие города на экскурсии, была образцовым педагогом и пользовалась уважением всех без исключения – детей, их родителей, коллег и руководства школы и города. А вот ее собственная дочь, учившаяся в той же школе, судя по копиям заседаний педсоветов и протоколов школьных совещаний, образцовую картинку портила. Девочка росла крайне неблагополучным и трудным ребенком. Но, несмотря ни на что, биография учительницы развивалась довольно гладко, пока однажды в ней не произошел крутой поворот. В возрасте сорока трех лет Надежда Ефимовна, после длительной череды всевозможных отгулов и отпусков, внезапно уволилась с любимой работы, объяснив это тем, что отправляется на поиски дочери, покинувшей родной город и бесследно исчезнувшей. Вернулась Надежда Ефимовна, спустя год, с небольшим, с маленькой внучкой на руках. Устроившись на работу в Дом Культуры, методистом, она жила тихой, неприметной, даже замкнутой жизнью, воспитывала внучку, на удивление мало общаясь со старыми знакомыми. Постепенно эта история, да и сама бывшая учительница, забылись жителями города. Не вспоминали о Лукиной вплоть до того страшного пожара, случившегося десять лет назад, который чуть не унес ее жизнь. А после оформления старой учительницы на постоянное место жительства в психиатрическое отделение больницы, о ней снова, уже окончательно, забыли.