Съемочная площадка

Через месяц с небольшим у меня родился сын Мэтью. А еще через три недели Кэсси родила дочь. Она назвала ее Дженифер, и я вспомнила, что так зовут женщину, когда-то жившую в розовом замке — Дженни Эльман, мать Джона Старра Уинфилда. Если раньше у меня и были какие-то сомнения относительно того, кто является отцом ее ребенка, то теперь они рассеялись. Отпуск Уина закончился. Я знала об этом и теперь затаив дыхание ждала, как поступит мужчина, которого я окрестила героем — хватит ли у него мужества забрать с собой на север своего ребенка и его мать? Но мне бы следовало быть прозорливее. Даже если он и пытался это сделать, у него ничего не вышло — Кэсси сказала, что он принял «временное назначение» в Колумбийский университет. Итак, положительному герою не удалось добиться успеха.

46

Когда через несколько месяцев после рождения Мэтью я вновь забеременела, моим самым яростным критиком стала Сьюэллен.

— Как ты не боишься рожать еще одного ребенка, когда мир напичкан ядерным оружием? Я тебя не понимаю.

— У тебя у самой двое детей, — стала оправдываться я.

— Если бы можно было вернуть все назад, может быть, у меня не было бы ни одного.

— То, что ты говоришь, ужасно!

— Ужасен мир, в котором мы живем…

— Не понимаю, как Говард с тобой живет, Сьюэллен. Ты все время пророчишь конец света. А раньше ты была такой веселой, такой жизнерадостной. Возраст не делает тебя лучше. Только добавляет пессимизма.

Мои слова рассмешили Сьюэллен.

— Извини меня, Баффи. Уверена, что этот ребенок будет таким же чудом, как Меган, Митч и Мэтью.

А Кэсси одобрила мою новую беременность. Сама она была в восторге от своей дочки. Ни о ком другом она и думать не могла. Гай появлялся дома исключительно редко, и она не обращала на него никакого внимания. Она по-прежнему ходила босиком, с распущенными волосами, а ее крестьянское платье почти стелилось по полу. Она повсюду носила свою дочку, посадив ее себе в специальный рюкзак, а когда приходило время кормления, просто расстегивала платье и беззаботно выполняла свои обязанности.

— А что говорит по этому поводу Гай? — Я имела в виду бесконечные визиты Уина.

— О, по-моему, он очень доволен дочкой. Только о ней и говорит. Мы с Дженифер ездим к матери, а когда возвращаемся, он каждый раз спрашивает, что она говорила о его дочери — ее наследнице?

— И что она говорит?

— Немного. Не могу сказать, чтобы она была переполнена чувствами. Она все время рассматривает лицо Дженни. Все время ищет сходство и приговаривает: «Поживем — увидим». А еще она презрительным тоном спрашивает о карьере Гая.

Не слишком много нового, со вздохом подумала я.

— А что она говорит об Уине? И что Гай о нем говорит?

Кэсси посмотрела на меня довольно холодно.

— Что может моя мать говорить об Уине? Ей даже неизвестно о его существовании. Да и Гаю едвали об этом известно. Он вообще никогоне замечает вокруг себя. Все, что его интересует, это то, что теперь есть наследница поместья Блэкстоун. Собственно говоря, Гай почти не бывает дома. Он снял какое-то жилье в Голливуде. Говорит, что хочет быть поближе к студии — у него бывает множество ночных вызовов. Насколько мне известно, сериал пошел в гору. Это правда?

Мне не хотелось быть голословной.

— Во всяком случае, так утверждает Тодд, — пробормотала я. — Но Гай же должен догадываться о тебе и Уине?

Эта тема была ей явно не по душе. Но видя мое упорство, она раздраженно ответила:

— Он отзывается о нем с презрением. Считает, что только дурак станет бесплатно присылать людей, чтобы те приводили в порядок чужой участок.

— А он не задается вопросом, почему он присылает их бесплатно?

Кэсси с горечью усмехнулась.

— Ты имеешь в виду, не задается ли он вопросом, являемся мы с Уином любовниками? — Я молча посмотрела на нее. — Нет, не задается. И знаешь, почему? Потому что считает меня безмозглой дурой. Он думает, что у меня никогда не хватило бы смелости завести себе любовника. И знаешь, что еще? Если бы даже моя мать знала о существовании Уина, она бы тоже решила, что у меня никогда не хватит на это смелости. У моей матери есть что-то общее с, Гаем. Они оба считают меня никчемной идиоткой.

Уин… Ребенок… А статус-кво сохраняется!

Клео тоже сочла мою новую беременность сумасшествием, но вслух этого не сказала. Она предпочла промолчать. На ней были ковбойская шляпа, бриджи и ковбойские сапоги цвета ружейной стали. Она нервно расхаживала взад-вперед по моему искусственному солярию, беспрерывно что-то обдумывая. Наконец, ее прорвало.

— Знаешь, что говорят в городе о студии «Кинг»?

— Что?

— Что это не настоящая студия. Что мы все телевизионщики.

— Ну, и что это означает, Клео?