Семьсот километров любви

Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Я не собиралась уходить, – тихо говорит Арина. – Я просто шла в магазин, поскользнулась и упала. Я хотела купить нам десерт. Думала, съедим по сладенькому перед сном...

– Прекрасно! Ты просто проигнорируешь мои слова о том, что я целовал другую женщину?

– Я не хочу это обсуждать, – упрямится она. – Если ты так поступил... Что ж, это твоё право.

– Серьёзно, Арина Сергеевна? Моё право любить тебя и целовать других женщин? Это то, что ты думаешь?

– У тебя есть прошлое, и если оно ударило тебе в голову... Разве я могу с ним тягаться? Ты говорил, что любишь меня, и я верю тебе. Очевидно, эта женщина очень много значит для тебя? Ну раз ты встретился с ней...

– Иногда я думаю, любишь ли ты меня на самом деле, Арин! Это же просто ненормально – так воспринимать своего партнёра... Что с тобой не так? А? Знаешь, что бы я сделал, если бы увидел, как тебя целует какой-то кретин? Я бы уничтожил его, а потом устроил тебе скандал! Твоё равнодушие невыносимо, Арин.

– Я вовсе не равнодушна. Просто я понимаю, что у нас есть что-то общее, но также есть и очень много личного. И я уважаю твою свободу.

– Иди ты к чёрту! – цежу я сквозь зубы и опускаю её на землю около машины. – Я люблю тебя. Я своей грёбаной жизни без тебя не мыслю. То, что ты видела, – долбанное недоразумение. Барышня проявила инициативу, но я пресёк всё на корню, потому что меня не прельщают забавы на стороне, Арина. Для меня верность не пустой звук. Ты – единственная женщина в моей жизни. Другие меня не интересуют и никогда не заинтересуют. Очень жаль, что ты никак не хочешь этого понять.

– Ты хочешь сказать, что не был заинтересован...?

– Конечно, хорошая моя. Я был раздосадован, что кто-то, кто не является тобой, проявил интерес к моей персоне. И я хотел бы, чтобы ты никогда не столкнулась с этим... Но это нелепая случайность. Я клянусь тебе.

Она молчит. Просто забирается в машину, пристёгивается. Словно мы не обсуждаем здесь наши отношения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я всё ещё хочу чего-нибудь сладенького, – тихо бросает она и захлопывает дверцу.

– Будет тебе сладенькое, Арина Сергеевна. – шиплю себе под нос, устраиваясь за рулём. – Я тебе такое сладенькое устрою, что у тебя попа слипнется.

– Игорь, – возмущается она, но тушуется под моим взглядом. – Прости меня, пожалуйста.

– Нет, Арина Сергеевна. – тяжело вздыхаю я. – Это ты меня прости. Иногда моя репутация идёт впереди меня, и я не могу контролировать действия окружающих людей, но это не значит, что я не могу контролировать свои. Я никогда не предам твоего доверия, любовь моя.

– Я понимаю, – вздыхает она. – Игорь... Я всё равно хочу чего-нибудь сладенького.

– Арин, да закажем мы это сладенькое вместе с ужином. Ты лучше расскажи, как день провела?

И она рассказывает. Слушаю её восхищённый рассказ, но некая недосказанность не даёт покоя. Она снова, как шкатулка, захлопнулась, и больше я не могу прочитать ни единой её эмоции.

В номере она сразу отправляется в душ, а я заказываю ужин и присоединяюсь к Арине.

Провожу руками по стройному телу, концентрируя внимание на груди. Глажу ладонями сморщенные напрягшиеся соски. Скольжу руками вниз, по животу, к гладкому лобку, а когда палец ныряет между припухших складок и Арина откидывает голову на моё плечо, принимая мои ласки, я понимаю, что больше никогда в своей жизни не смогу и не захочу быть с кем-то другим в такой невероятной близости.

И никогда в жизни не отпущу её.

42. Москва

Больше Игорь не оставляет меня в одиночестве. Возит с собой в офис, на встречи, на свою нефтяную вышку и даже на новый объект месторождения.

Он задумчиво ходит по бездорожью с ещё одним мужчиной, своим управляющим, и я, устав от часового сидения в машине, укутываюсь поплотнее в шарф и выхожу узнать, что тут вообще происходит.

– Шеф, хозяин, конечно, барин, – замечает Дмитрий, – но грех отказываться от такого предложения.

– Да это как раз-таки понятно, – отвечает ему в тон Игорь. – Но у меня обстоятельства изменились, понимаешь? Если взвалишь на себя организацию и отладку работ здесь, то я не откажусь. Но сам буду принимать минимальное участие. В основном, дистанционно. Не могу я безвылазно здесь торчать всю весну и лето...

Я резко выдыхаю, когда понимаю, что имеет в виду Игорь: он отказывается из-за меня от чего-то не только приносящего ему доход, но и составляющего неотъемлемую часть его жизни на протяжении многих лет. От любимого дела.

То, что он действительно искренне любит всё это, читалось в каждом его действии, в каждом слове, что он мне сказал, поясняя, как тут всё устроено и что нужно делать, чтобы работа велась круглогодично.

Я просто не могу допустить, чтобы он отказался от этого мероприятия из-за меня. Потому что он пожалеет об этом. Уже весной. А не весной, так летом точно.