Сен. Возврат.

— Да, учитель, — пересохшим от возбуждения горлом произнес Левентор, — мы знаем это… и что женское тело соблазнительно и прекрасно тоже знаем. Зачем вгонять нас в искус столь прекрасными женщинами?

— Вся ваша жизнь будет наполнена испытанием воли и веры, — произнес Сен, — но я собрал вас не поэтому. Перед вами два прекрасных создания, формы которых могут свести с ума обычного мужчину. Так?

— Так…

— Кто из них красивее?

Послушники растерянно переглянулись.

— Хватит думать! — оборвал их переживания Сен, — кто из них соблазнительней?

Левентор, подчиняюсь приказному тону, показал на левую девушку.

— Отлично. А теперь я расскажу про наших гостий: по правую руку от меня лежит проститутка из ближайшего борделя. Очень дорогая и умелая, и, как мы видим, природа одарила её практически идеальной внешностью. Но она всё равно проигрывает другой девушке! Потому что слева лежит суккуба…

Мечи паладинов синхронно взметнулись вверх.

— Не сметь! — резким окриком остановил их Сен, — не мешать проводить мне урок!

Паладины поколебались пару мгновений, но все-таки признали за человеком право проводить занятие по его методу.

— И сегодня я расскажу вам как по внешности определить обыкновенную суккубу от человека. Посмотрите на талии девушек. У разумных двенадцать пар ребер, а демоны соблазнения обычно имеют девять-десять пар. За счет этого талия кажется зрительно тоньше. Теперь обратите внимания на ключицы…

Голос Сена ровно повествовал об особенностях анатомии суккуб, да и сам он не стеснялся касаться и мять плоть девушек, чтобы подтвердить свои слова. И даже заставил послушников провести замеры объема лодыжек и запястий. Ведь именно из таких мелочей складывалась женская красота. Для юношей это оказалось тяжелым испытанием воли, но они справились.

Внезапно раздался скрип двери в спальню. Один из паладинов выхватил меч и двинулся проверить, но Сен поднял руку и произнес:

— Это ко мне. На сегодня практические занятия окончены, — после чего сделал движение рукой, и суккуба растворилась в воздухе, — выведите девушку отсюда и дайте ей денег.

После того, как паладины закутали всхлипывающую и испуганную девушку в одеяло, подхватили её одежду и вышли за дверь, вслед за ними устремились послушники. Последним выходил Левентор, прикрывая дверь, он услышал голос Сена:

— Я уже думал, что ты не придешь.

— Что… вы сказали, господин? — после небольшой паузы донесся до послушника дрожащий детский голос.

Сен

Я развернулся и удивленно посмотрел на неизвестного. Моему взору предстал ребенок, весь чумазый и закутанный в какие-то тряпки, заменявшие ему одежду. Сквозь прорехи можно было увидеть, что сытая жизнь это не про него.

— Я ожидал увидеть кого-нибудь взрослее, — с некоторым изумлением проронил я, — не ожидал, что описание столь буквально.

— Я не понимаю вас господин, — испуганно пролепетал ребенок.

— Еще бы. Ладно, начну с вопросов. Ты мальчик или девочка?

— Мальчик… — ответил малыш, кутаясь в тряпки.

— Уже лучше. Голоден?

Мальчик не ответил, но голодные глаза и судорожное проглатывание слюны, ответили за него.

— Пошли, — я двинулся в столовую, — у меня остались остатки обеда.

Увидев остатки моего скромного обеда: копченые перепела, телячий стейк, монастырские колбаски, куриный бульон, три гарнира, пять видов хлеба и куча соусов, мальчик остолбенел, и мне пришлось его подогнать:

— Ешь. Не стесняйся. Время еще есть.

— Но как я расплачусь за это? — в парне боролось чувство голода и осторожность.

— Говорить, что это подарок не стану. Никогда не бери подарков от незнакомцев. А за обед ты заплатишь мне откровенным разговором и всё.

Мальчик задумался, пытаясь просчитать ситуацию.

«Сколько ему лет? Восемь, девять?»

Какая разница?

«Он мне уже нравится. Пытается думать»

И главное не делает резких движений.

— То, что ты беглый раб, я итак вижу. Не бойся, я тебя не выдам. Да и особых откровений от тебя не нужно. Я о тебе знаю больше, чем ты сам. Так что в основном говорить буду я.

После первых слов, парень напрягся, но к концу моей речи несколько расслабился и заинтересовался.

— Ешь! — еще раз приказал я и мальчик спешно приступил к еде, — не спеши! Не хватало только тебя от заворота кишок лечить. Начни с бульона.

Мальчик остановился и подтянул к себе тарелку с остывшим куриным бульоном.

«Послушный! Пойдет!»

Для чего?

«Для ученичества!»

У кого?!

«А ты его разве не в ученики собираешься звать?»

У тебя в Сигмаре ничего не замкнуло? Я на грани падения в Бездну! Какой еще ученик!

— Ты, наверно, не понимаешь, что с тобой? И почему умерли те люди?

Мальчик поднял на меня испуганные глаза, медленно наполнявшиеся багрянцем.

— Не стоит меня бояться, — постарался успокоить ребенка, — от меня ты не увидишь зла. Просто ответь на мой вопрос.

Повисла напряженная тишина.

— Да, — наконец произнес мальчик, его глаза постепенно вернулись к своему первозданному, серому с голубым отливом, цвету.