Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда

— Боги обитают не только в твоем теле. Они повсюду, порой и в сделанных нами изображениях. Если умеешь смотреть, они могут явить себя.

Себастьян подумал какое-то время.

— Ты научишь меня управлять этими дыханиями?

Взгляд Джагдиша остановился на ученике.

— Всяким человеческим существом руководит какая-то стихия, и я с нашего первого урока пытаюсь определить твою. Порой ты мне кажешься текучим, как вода, а порой плотным, как земля. Но можно подумать также, что тебя жжет какой-то огонь. Неужели ты состоишь сразу из трех стихий? Но тогда тебе не хватает воздуха. Однако, если тебе удастся с этим совладать, ты станешь необорим.

Огонь.

Перед мысленным взором Себастьяна возник образ атанора.

37. ОДИН ДОЛЖЕН СТАТЬ ДРУГИМ

В тот день Александр отправился с одним из сыновей Айангара покататься верхом в соседнем лесу. Оставшись дома, Себастьян облачился в домашний халат из простого тонкого полотна, удобно устроился на ложе и, полузакрыв глаза, продолжил размышления о теориях Ньютона.

Если любовь — сила притяжения, то власть — сила отталкивания: никто не выносит чужой власти. Но не является ли тогда сама любовь стремлением к обладанию, то есть к власти?

Почему игла липнет к одному концу магнита и отстраняется от другого? И почему положительное притягивает отрицательное? Не потому ли, что всякая вещь или существо стремится приобрести то, чего ему недостает?

Значит, любовь и власть — синонимы, и оба движутся инстинктом завоевания. Однако этот инстинкт способен победить только у сильных. Притяжение и отталкивание — неутомимые движители человеческих поступков.

И оба обречены на неудачу: ненависть и любовь одинаково преходящи. Охлаждение ненависти. Охлаждение любви.

В нем самом, несомненно, обитает другой дух.

Прошло уже несколько месяцев, как он покинул Пушапур и стал гостем царя Холькара. А всего пару часов назад царский дворецкий сообщил ему огорченно:

— Простите, ваше сиятельство, что сообщаю вам печальную весть, но мы только что узнали, что умер Тарик-хан Хаттак. Десять дней назад.

— От чего умер? Ведь он был так молод.

Айангар пожал плечами с тем видом, который у умудренных опытом людей любой страны выражает долгое знание грязных тайн судьбы. Себастьян без труда понял: какой-то шпион Надир-шаха, избежавший мести Тарик-хана, предупредил своего персидского владыку о воображаемом заговоре, и тот рассвирепел.

Отравленный или зарезанный, правитель Пушапура умер от недостатка власти.

Себастьян вздохнул, посмотрел на перстень с заключенной в камне звездой и, когда управляющий ушел, решил наконец написать Банати и Соломону Бриджмену. Царь Холькар подтвердил то, в чем его уверял Банати: почта в Европу отправляется более-менее регулярно; сначала мешки с письмами и пакеты доставляются в Бомбей, а там грузятся на борт судна, принадлежащего либо французской Ост-Индской компании, либо английской United Company, либо на голландский, португальский или датский корабль. Все плыли в Европу, огибая Африку. Обычно письмо доставлялось по назначению через два-три месяца.

Он сел за резной столик, на котором стояли курильница и письменный прибор с двумя чернильницами, гусиными перьями и стопкой бумаги. Индусы, благодарение небу, писали много, и бумага тут не была редкостью.

«Дорогой друг!

Маршрут моего путешествия оказался гораздо более длинным и опасным, чем предполагалось. Мы со спутниками дважды чуть не расстались с жизнью. Дорога через Афганистан — вызов благоразумию. Когда настанет пора возвращаться, думаю, что морским путем будет быстрее и надежнее.

Из бесед с правителем Пушапура, а потом и с магараджей Индаура (вашим другом царем Холькаром) я узнал, что индийские царьки и князьки, число коих приближается к сотне, сознают угрозу, тяготеющую над их независимостью, и ищут средства уберечь себя от нее.

Магометанские правители севера уже подчинены власти персидского царя Надир-шаха, правители южных областей окружены с востока и запада англичанами и французами. Индусские князья середины страны, чья религия весьма своеобычна, образуют конфедерацию, довольно рыхлую, да к тому же ослабленную бесконечными распрями из-за престолонаследия. Тем не менее ее сил пока хватает для беспрестанных стычек индусов с магометанами.

Судьба Индии будет зависеть от исхода борьбы между французами и англичанами. В речах, которые я слышал по этому поводу, говорилось, что англичане имеют преимущество над французами, потому что с большей ловкостью пользуются распрями между князьями и заключают союзы с сильнейшими. Французы же мыслят только в рамках войны и торговли. Ничего не могу сказать на этот счет. Победителем будет тот, кто просто проявит больше решимости.

Одно несомненно: самыми яростными противниками иностранного владычества в маратхской конфедерации будут люди из высшей касты, брахманы. За исключением своих гостей, которые, подобно мне самому, защищены законами гостеприимства, они ко всем чужестранцам, и магометанам в том числе, относятся как к отвратительным варварам.