Сэндмен Слим

ОН ПРИПОДНИМАЕТСЯ в потрепанном зеленом низком кресле. Он немного выше, чем я его помнил, и немного тяжелее, но у него та же борода цвета соли с перцем и коротко стриженные волосы. Тот же впечатляющий римский нос и темные глаза, которые с равным успехом могли принадлежать и любимому дядюшке в рождественское утро, и разъяренному уголовнику, готовому просверлить ваш лоб электродрелью.

Я просто смотрю на него. Когда-то мне нравился его акцент. Он даже «бля» произносит как «блё». Но, с другой стороны, из топ-десять людей, которых я ни за что не ожидал здесь увидеть, он уверенно входит в первую пятерку. Я замираю на месте, не двигаясь ни влево, ни вправо, ориентируя туловище так, чтобы, если понадобится, выскочить за дверь без раздумий.

– Видок? Ты что здесь делаешь?

– Вот как ты встречаешь друга после стольких лет? – спрашивает он, кладя на пол потрепанную книгу, которую читал. – Я ждал тебя, охранял твой дом. Думаешь, мне очень нравится сидеть в этой бетонной заднице?

Я поднимаю револьвер и прицеливаюсь ему в голову.

– Как мы познакомились, старик?

– О, так ты думаешь, что это не я? Тебе кажется, что это ловушка. Что ж, на твоем месте я бы засомневался не меньше.

Он салютует бокалом, наполненным до краев вином – такого насыщенно-красного цвета, что кажется черным.

– Мы случайно столкнулись в салуне. Которого уже нет. «Кровавый Меридиан». Это было до того, как ты познакомился с милой Элис. Мы оба оказались в баре и оба положили глаз на одну и ту же симпатичную девушку, с которой пытались флиртовать. Ни у кого из нас не было достаточно долларов, поэтому пришлось слегка навести чары на бармена, чтобы он терял память и за те же деньги наливал снова и снова. Как только мы осознали, что делаем одно и то же, то мгновенно забыли про девушку и остаток ночи провели за разговорами о том, кто мы, что умеем и кого знаем, расплачиваясь с несчастным барменом одними и теми же монетами.

– Не многое потеряли, насколько я помню. Девушка была симпатичной, но слишком пьяной.

– Как и мы, собственно. Наше внезапное равнодушие ее оскорбило.

– В следующей жизни куплю ей выпивку и буду беседовать с ней до утра.

– В следующей жизни…

Пистолет вдруг стал тяжелым в моей руке. Я его опускаю. Видок – на голову выше, чем я, и вдвое шире – подходит и давит меня в долгих медвежьих объятьях.

– Рад тебя видеть, парень, – говорит он.

Как и этот дом, Видок ничуть не изменился. Он выглядит на сорок пять, но на самом деле такой старый, что может рассказать вам, какой звук издавали гильотины, рубившие головы аристократам во времена Французской революции.

Я оглядываю комнату. В ней все выглядит неправильно. Где мои вещи? И где вещи Элис?

– Ты давно здесь живешь? Где всё? – спрашиваю я.

– Элис съехала через несколько месяцев после твоего исчезновения. Все твои вещи и то, что она забыла, я сложил в спальне.

– Куда она переехала?

– К подруге в Эко-парк. Именно там и произошли те ужасные события.

– Ее убил Мейсон. Можешь говорить об этом прямо. – Я чувствую себя глупо, но не могу не спросить: – Это точно была подруга… а не друг?

– Нет, именно подруга, – отвечает он. – Элис встречалась с парнями после того, как тебя не стало, но это было не всерьез. Ты разбил ей сердце. Она была особенной.

Я подхожу к стойке, которая отделяет гостиную от кухни. Заварник выглядит знакомым, но это всё. Кроме того, я не вполне уверен насчет чайника на плите.

– Ты проверял, как она живет?

– Насколько это было возможно. Она не хотела видеть никого из прежней жизни. И особенно тех, кто как-то связан с магией.

Да, на нее это похоже. Ей не нравился ни Мейсон, ни кто-либо другой из Круга. После моего исчезновения она не могла не захотеть сбежать от магии подальше. Но не убежала достаточно далеко. Надо было сказать ей, чтобы она уезжала из города, если со мной что-то случится. Надо было придумать план побега. Но что могло случиться? Я был золотым мальчиком. Был пуленепробиваемым.

– Спасибо за попытку, – говорю я. – И спасибо, что сохранил это место. Даже не знаю, что бы я делал, если бы зашел и обнаружил здесь незнакомого мне мудака.

Видок берет бутылку красного вина с кофейного столика, приносит с кухни бокал для меня и наполняет до краев. Доливает свой бокал, поднимает его, и мы чокаемся. Я присаживаюсь на диван.

– Ну, и как ты поживаешь? Чем занимался, пока меня не было?

– Работал в основном. Работа теперь – это все, что у меня есть, – говорит он. – Она помогает мне постичь Божественный замысел, к тому же кражи нужны для приобретения инструментов. Знаешь, воровство в чем-то похоже на алхимию. Мы пытаемся отыскать скрытую красоту и сделать ее своей.

– Забавно. Сколько я тебя знаю, ты нигде не жил дольше нескольких недель. Не могу представить тебя в роли парня, который добросовестно платит за коммуналку и электричество.