Сенека. Собрание сочинений

Совершив путь, скорее неудобный, чем долгий, я прибыл в мое албанское имение поздно ночью. Там я ничего не застал готовым, кроме своего аппетита. Но я, усталый, лег в постель, отнесшись к этой оплошности повара и пекаря довольно благодушно. Я говорил сам с собой, что ничто не будет в тягость, если ко всему относиться легко, и что не бывает поводов для негодования, если только не измышлять их нарочно. Нет хлеба у моего пекаря, но он должен быть у соседних крестьян, у управляющего, у прислуги. Положим, у них плохой хлеб. Но что ж! Подождем, и он станет хорошим. Голод сделает вкусным даже и черный хлеб. Надо только приниматься за еду не раньше, чем проголодаешься. Итак, я решил ждать и не есть раньше, чем приготовят хороший хлеб или чем мне перестанет казаться невкусным плохой.

Необходимо привыкнуть довольствоваться малым. Часто неблагоприятные условия времени или места препятствуют исполнению желания даже богатых и знатных людей. Никто не может иметь все, чего захочет, но всякий может не хотеть того, чего у него нет, и довольствоваться тем, что под руками. Умеренный аппетит и желудок, привычный к лишениям, предоставляют нам значительную степень свободы. Ты не можешь представить себе, сколько удовольствия я получил от того, что усталость моя прошла сама по себе. Мне не пришлось прибегать ни к растираниям, ни к ванне, ни к какому другому средству, кроме времени. Те силы, которые были затрачены на труд, восстановил отдых. Он был для меня приятнее всяких торжественных пиров. Я имел возможность испытать себя неожиданно. А это самый простой и верный способ. Ибо в тех случаях, когда человек готовился и решился терпеть, он выкажет больше твердости, чем у него ее есть на деле. Самые убедительные доказательства – это те, которые даются без подготовки. Только они могут дать уверенность в том, что человек способен не только хладнокровно, но даже с кротостью переносить неприятности, не сердиться, не ссориться, что он способен, не получив какой-либо вещи, возместить ее нежеланием ее иметь, и думает, что если ему чего недостает в жизни, то этого недостает не ему собственно, но его привычкам. Мы только тогда бываем способны понять, как много у нас лишнего, когда лишимся его. Мы им пользуемся не потому, чтобы оно было необходимо, но потому, что оно у нас есть. Сколь много вещей мы приобретаем сами, сколь много приготовляют для нас другие только потому, что эти вещи есть еще у многих других. В числе причин наших несчастий немалую роль играет то, что мы живем по примеру других людей и образуем свою жизнь не согласно разуму, но согласно общепринятым обычаям. Тому, чему мы не стали бы подражать, если б это делали немногие, мы подражаем, как только оно станет общепринятым, как будто оно сделается от этого лучше. И вместо правды мы руководствуемся заблуждениями, лишь бы они были общераспространенными.

Так, например, теперь принято ездить в сопровождении отряда нумидийских всадников и целого войска скороходов. Считается неприличным не посылать вперед глашатаев, которые бы разгоняли встречных; считается несоответственным сану, если приближения знатного человека не возвещают густые облака пыли. Вместе со свитой ведут нескольких мулов, которые везут кристальные, мурренские и чеканные рукою искусных художников сосуды. Считается неприличным везти только такие вьюки, которые безопасно могут трястись. Далее, везется целая толпа отроков с намазанными лицами, чтобы солнце или мороз не повредили их нежной кожи. Считается постыдным не иметь в числе отроков ни одного с такою нежною кожей, чтобы для поддержания ее свежести были необходимы особые снадобья.

Всего этого следует избегать. Такие люди насаждают пороки и разносят их по всему свету. Считаются гнусными люди, которые переносят слова, но еще более низки те, которые переносят пороки. Сама речь их уже вредна. Ибо, если она не окажет своего действия немедленно, она оставит свои семена в нашей душе, и далее, когда мы расстанемся с такими людьми, за нами последует зло, которое всегда может ожить впоследствии. Как после музыки остаются в ушах музыкальные мотивы, препятствующие ясному мышлению и серьезным занятиям, так и речь льстецов и хвалителей дурного остается в душе и после того, как перестанешь ее слушать. Нелегко бывает вырвать из сердца эти сладкие звуки: они преследуют спустя еще долгое время, и с некоторыми перерывами слова возобновляются. Итак, следует затыкать свои уши от этих нехороших речей при первых же звуках, ибо если только выслушать начало, льстецы становятся смелее. И вот до какой проповеди способны они дойти тогда: