Сеня. Миссия Наследной Йагини

Как отоспаться? Йожка! Демка! Нам нужно продолжать путь! Но тут я перестала слышать их голоса — один недовольный, обвиняющий, и второй оправдывающийся, извиняющийся, и мне почему-то показалось, что я лечу — и у меня за спиной крылья, и так хорошо, в синем-пресинем небе. Взмах крыльев — и я проваливаюсь в воздушную яму, складываю их, вытягиваю перед собой руки — и стремительно спускаюсь вниз, как будто съезжаю по гигантской воздушной горке. Я вижу отряд троллей, старательно огибающий человеческий поселок, и… что это? Две маленькие белокурые головки принадлежат знакомым мне детишкам. Почему мои мелкие едут на плечах троллей? И почему у них такой счастливый вид, им что, не страшно? Почему у еще одного тролля на руках сидит пушистым рыжим комком наш кот Маркиз? И почему такие грустные и усталые, я бы даже сказала скорбные лица у самих троллей, в особенности у тех, на чьих плечах едут маленькие негодяи? Впрочем, почему такие кислые мины у этих, мне как раз таки понятно.

— Но, овцелошадка, тронулись! — кричит Демка, и «его» тролль обиженно говорит:

— Я же просил…

— Ну ладно, ладно. Овцебык! — сияет братик. Никодем всегда умел быть великодушным.

А Йожка в этот момент поднимает голову вверх, видит меня и машет рукой:

— Сеня! — кричит она, — Ты получила мое послание? — и тут же забывает обо мне, и радостно кричит брату, — Ну вот, а ты не верил! У меня получилось! Получилось!

Сказ иной, десятый У ГЛАВЫ

Вот бывает так — планируешь, планируешь, а боги смотрят на тебя и потешаются. И летят твои планы в тартарары, и забываются самые мысли о них, как забывается прошлогодний снег. Ненавижу планировать! С тех пор, как в детстве поняла — планы эти рукой не потрогаешь, на вкус не запомнишь, да и сбывается запланированное крайне редко. Как бабули учили: «Проси светлых богов того, что они сами знают, для тебя лучше. И не гневи их по пустякам, не доставай своими просьбами». Может, я разгневала богов своими просьбами как можно быстрее нагнать братика и сестренку? Уносимых на могучих плечах троллей-наемников? Может зря я так истово обращалась к высшим силам, просила, умоляла. Просила: «Все сама сделаю… Все-все-все исправлю! Только дайте удали нагнать троллей этих окаянных побыстрее». И что же получилось?

Разбудили меня весьма надоедливые, надо сказать, утренние лучи. Не успела я до конца прийти в себя, понять, где нахожусь, как услышала:

— Сенечка… Сеня… Наконец-то очнулась, маленькая, — увидела склонившегося надо мной мага, поняла, что это сон, закрыла глаза и попробовала перевернуться на бок.

Все тело сковывала неприятная слабость, как после тяжелой болезни или перерасхода сил. Перерасход сил? Вспомнила, что предшествовало этому самому перерасходу. Дом главы. Он сам с увядшим, поникшим взглядом, моя ладонь в руке мага… потом… нет, не хочу вспоминать.

Открыв глаза, к удивлению своему отметила, что маг все еще здесь, все также настороженно смотрит на меня, и взгляд его такой теплый, и вместе с тем нежный, и немного виноватый. Маг вглядывается в мое лицо как будто с надеждой.

— Пить, — не представляла даже, что у меня настолько хрипло-писклявый, настолько отвратительный голос. В тот же момент сударь Лиодор со сноровкой самой настоящей сестры милосердия поднял мне подушку и поднес к губам стакан воды. Учитывая, что меня бросило в жар от его близости, я начинаю приходить в себя. Неловко было пить вот так, из его рук, но в горле так пересохло, что мне было не до стыда. Утолив первую жажду, спросила:

— Где мы? Сколько я спала?

— Где и были, сударыня, — несколько отстраненно заметил маг, так, значит, то, что мне показалось сначала… правда, показалось. Оборотень как всегда неизменно вежлив, — В доме главы Штольграда. А спали вы — двое суток.

Неужели. Вместо того чтобы догонять троллей, похитивших моих мелких, я нежусь тут на пуховых перинах.

— Как он? — не смогла не спросить я, это было даже важнее, чем уточнить, сколько я спала.

— С достопочтенным Хориусом все в порядке, — Хориус… Прекрасное имя, в честь Хорса, светлого бога солнца, мне все больше нравится этот мужик! — Он пришел в себя сразу же, как только вы изволили потерять сознание, сударыня, — «изволила потерять сознание», значит. Интересный оборот, надо запомнить.

— А когда узнал, кто мы такие, не позволил покинуть свой дом, пока вам не станет лучше. И даже собирался послать за какой-нибудь дочерью Дома Травниц или Берегинь, но я уверил его, что и сам справлюсь с вашим недомоганием.

— Сударь, — грозно процедила я, — Значит, вам мало было воспользоваться моим телом в то время, когда я отключилась, так вы еще и посмели бессовестно лапать меня все это время! В чужом доме!

— То есть в своем доме было бы можно? — обольстительно улыбнулся брюнет. Вот зараза. Видимо, ко мне и в самом деле вернулись силы, потому что я от всей души закатила ему звонкую пощечину.

— Сударь? Сударыня! — в дверях покоев стоял и недоуменно открывал и закрывал рот сам глава Штольграда.