Сеньор Виво и наркобарон

Недавно его превосходительство узнал, что в Соединенных Штатах возможно оснаститься любопытным прибором – гидравлическим мешочком, внедренным в пещеристую ткань члена. В брюшную полость у основания члена вшивается резервуар с инертной жидкостью, а в мошонку – насос. Требуется лишь осторожно, однако решительно сдавить мошонку, жидкость из резервуара перетекает в член и впечатляюще его выпрямляет; чтобы с царственным достоинством избавиться от наполнения, нужно качнуть насос опять. Его превосходительству подумалось, что с таким устройством занятия сексуальной алхимией теоретически могут идти непрерывно. Он уже заказал рекламные проспекты на вымышленное имя и пока не собрался лечь на чудодейственную операцию лишь по двум причинам: во-первых, слишком велико бремя президентских дел, во-вторых, мысль, что ему рассекут член, наполняла президента безотчетным ужасом. Однако изобретательность и человеколюбивая природа идеи переменили взгляд его превосходительства на Соединенные Штаты, и он уже различал в этой предприимчивой стране образец общественного устройства. Агрегат преисполнил его большим сочувствием к требованиям американского правительства насчет уничтожения наркокартелей.

Президент Веракрус и его послушная жена весь день старались не думать о сексе, чтобы не расплескать психосексуальную энергию, которая потом пригодится во время соития. Самое парадоксальное, что стремление о плотском не думать сосредоточивало внимание на нем, и этим объясняется, почему супруги закатывали сами себе оплеухи – пытались отвлечься на боль. (Это объяснение опровергает слухи и разговоры о ненормальности четы, и оставьте в покое Разум Нации.)

Ранним вечером, когда полная луна светила прямо в окна главного будуара страны, его превосходительство и сеньора Веракрус приняли ванну и тщательно вымыли друг друга везде, дабы смыть не только грязь, каждодневно наносимую ответственной должностью, но и незримую духовную пагубу, что всегда отыщется в повседневной жизни. Потом они вытерлись свежими полотенцами, выстиранными в горной ключевой воде, в которой с гарантией отсутствовали химические и промышленные примеси: ее можно приобрести в бутылках на улице Фернандо в торговом центре Эразмо Хидальго, «Поставщика Редких Древних Поделок и Малоизвестных Предметов Роскоши».

Затем, согласно годами отточенному церемониалу, каждый облачался у себя в комнате. Его превосходительство изображал Озириса,[29] увенчанного египетской короной, смахивавшей на большой белый презерватив с огромными зелеными гусеницами спереди и сзади. Президент клеил себе длинную навощенную бороду, загибавшуюся внизу, и закутывался в белый халат, который по замыслу должен был напоминать обмотки мумии, поскольку Озирис – не только бог воскрешения, но и судия мертвых. Его превосходительство держал в руках посох и цеп, а на челе нес невероятно серьезную возвышенность помыслов.

Сеньора Веракрус появлялась в весьма правдоподобном образе Изиды.[30] В руке систрум,[31] на голове впечатляющее сооружение из пары изящно изогнутых коровьих рогов с сияющим солнечным диском между ними. На лбу красовалась голова чучела кобры; пряди волос, как полагается, выпущены перед ушами. Черный парик с длинными волосами перехвачен золотым обручем, на шее разноцветное ожерелье, на руках у плеч и в запястьях – тройные браслеты. Босая, стройное тело затянуто в белое платье без бретелек, похожее на чехол, а подведенные черным карандашом глаза изумительно подобны очам Гора.[32]

Затем они вводили в комнату своего магического первенца – огромного черного ягуара в красном воротнике, сверкавшем самоцветами; присутствие твари, что могла сойти за богиню Сехмет или Бает, добавляло всей атмосфере достоверности. Поразительная зверюга сворачивалась на коврике и весь дальнейший ритуал дрыхла.

Приняв вид и, стало быть, переняв мощь божеств, чета становилась лицом к лицу и возлагала руки на плечи друг другу. Очень торжественно и убежденно они нараспев прочитывали все сорок два стиха возвышенного «Утверждения Невинности», которые отыщутся во всех почтенных вариантах «Книги мертвых».

Прочитав весь текст по пришпиленной к стене шпаргалке, сеньора Веракрус обращалась к супругу: «Ты – мой царь, мой воскресший Озирис, мой жрец!», а тот разводил руки, перед тем скрещенные на груди в знак Озириса Усопшего, и поднимал их, обратив ладонями вверх – символом Озириса Воскресшего.

Затем его превосходительство взывал к супруге: «Ты – моя царица, моя ожившая Изида, моя жрица!»