Сенсаций не будет

– ТУЗ, ТУЗ, ТУЗ… – повторил про себя Арсентьев. – Ничему тебя не научили колонии, Валетов. Оказывается, ты тоже любитель саморекламы. Судимости свои выставляешь напоказ. ТУЗ – тюрьма уже знакома – всех оповещаешь…

Зазвонил телефон. Филиппов доложил кратко:

– Робик Портнов дважды побывал в ювелирных магазинах. Справлялся о ценах на кольца и серьги. На завтра назначил встречу с Тарголадзе. В одиннадцать тридцать у кинотеатра «Москва». Разговаривал с ним высокомерно…

– Наигрывает важность и авторитет, – заключил Арсентьев. – Прием стандартный. Этот народ умеет себя преподносить. Показная значительность часто сбивает с толку людей и, к сожалению, еще на многих действует безотказно. – Такой сорт людей он знал хорошо: ни образования, ни культуры, держатся на одном апломбе.

Филиппов проговорил в трубку несколько тише:

– Я на Болотниковскую поеду. Поработаю там…

– Давай! И держи меня в курсе… Было пять минут пятого.

С папкой под мышкой в кабинет вошел Савин. Арсентьев натренированным взглядом уловил, что следователь взволнован.

– С Пушкаревым неувязка получается, – проговорил Савин, потирая переносицу и морщась, как от зубной боли.

Арсентьев спросил спокойно:

– Говори яснее. Что произошло?

– Я только что получил заявление Куприянова. Он пишет, что претензий к Пушкареву не имеет. Считает, что кражи у него не произошло, так как Пушкарев оставил записку о том, что взял деньги. Просит его освободить. – Савин протянул заявление Куприянова. Арсентьев поинтересовался:

– Откуда он знает, что Пушкарев задержан?

– Могла Тамара сказать…

– Ну и что собираешься делать?

– Сам не знаю, – честно признался Савин. – От всего этого даже под ложечкой засосало.

Арсентьев посмотрел на него иронически.

– Ученые утверждают, что каждый второй теряется от пустяков и несобранности. Вот что тебе надо знать сейчас, а не разводить руками.

Савин сдержанно улыбнулся.

– Я позвонил Куприянову. Мне сказали, что он вчера вечером выбыл из гостиницы. Понимаешь, выбыл! – Савин раскрыл дело и, полистав его, отыскал нужную запись.

– Николай Иванович…

– Что Николай Иванович?

– Куприянов пишет, что он хотел поехать в Вильнюс, а потом в Киев к друзьям…

– Что из этого следует? – сухо спросил Арсентьев. – По-моему, тебя больше теперь волнует формальная сторона вопроса.

Савин решительно закрыл папку.

– Да, волнует! Это дело не частного обвинения. По заявлению потерпевшего оно не прекращается. Я подготовил материалы для доклада прокурору. Заявление Куприянова и записка, хотя и имеют определенное значение, но Уголовный кодекс…

Арсентьев сдержанно хмыкнул и долгим взглядом посмотрел на Савина.

– Не забывай, этот же кодекс в интересах истины требует тщательной и объективной оценки всех обстоятельств.

– Что предлагаешь?

– Начни с закрепления показаний Пушкарева. Выйди с ним в гостиницу, в присутствии понятых зафиксируй его показания о месте, откуда он украл деньги. Он знает о заявлении Куприянова?

– Нет!

– Потом, – продолжал Арсентьев, – надо сделать опознание Пушкарева продавцом магазина. Важно подтвердить факт покупки пальто именно им, а не другим лицом. Попытайся выяснить, какими купюрами он расплачивался. Если они совпадут с теми, о которых говорил Куприянов, – это станет важным моментом. И еще – уточни размер его картежного проигрыша. Тамара говорила об этом. Потом доложи прокурору…

– Пожалуй, – согласился Савин. – Можно поручить допросить мать Пушкарева, она скажет, сколько Виктор взял с собой денег…

Арсентьев положил руку на плечо Савина:

– Вот это делать преждевременно. Помимо специальных вопросов, у нас должны быть и чисто человеческие. Сначала ей скажут, что сын остался без денег, потом о его задержании, а под конец, что совершил кражу. Представь ее положение.

– Да, не очень складно получится.

Они долго сидели молча, потом Савин вдруг сказал:

– Нельзя исключать и того, что Куприянова кто-то упросил написать такое заявление. Он человек сердобольный… Здесь нужно все вычислить и просчитать! Могла это сделать и Тамара.

– Это тоже надо иметь в виду, – согласился Арсентьев.

– Понимаешь, с самого начала меня больше занимает окружение Пушкарева. Сомнительная публика! Срок задержания Пушкарева истекает завтра. Осталось много вопросов, на которые я не нашел четких ответов.

Арсентьев посоветовал:

– Поговори с Тамарой…

– Я утром беседовал с ней. Правда, до получения заявления Куприянова…

– И что?

– Сказала, что о Викторе ничего слушать не хочет. От встречи с ним отказалась.

Арсентьев понимающе кивнул.

– Смотри-ка. А в общем, Тамара права.

– Через час вернулась и попросила разрешения на передачу, – добавил Савин.