Сенсация

— Из-за этой истории меня сюда и послали, — сказал Коркер. — Шеф обещал, что, как только подвернется что-нибудь из ряда вон, он отдаст это мне. Кто бы мог подумать, что я окажусь здесь!

Во многих историях Коркера фигурировал легендарный Венлок Джейкс.

— …по всей Америке. Получает тысячу долларов в неделю. Если он где-то появился, можешь быть уверен, что это самая горячая точка в мире.

Был такой случай, когда Джейкс поехал освещать революцию в одной балканской столице. В поезде он проспал, вышел не на той станции, что ошибся, не заметил, поехал прямо в гостиницу и послал телеграмму в тысячу слов о баррикадах на улицах, пылающих церквах, о пулеметной стрельбе, вторящей треску его пишущей машинки, о мертвом ребенке, похожем на сломанную куклу, который лежит на пустынной улице под его окном, — короче, сам знаешь.

В редакции, конечно, удивились, когда получили телеграмму не из той страны, но они верили Джейксу и поместили репортаж в шести центральных газетах. В тот же день все специальные корреспонденты в Европе получили приказ двигаться в эту страну и повалили туда валом. Все было тихо, но поскольку за «тихо» денег не платят, а Джейкс продолжал выдавать по тысяче слов в день про кровь и насилие, им пришлось подключиться. В результате — правительственный кризис, финансовая паника, военное положение, спешная мобилизация, голод, восстание — и пожалуйста: меньше чем через неделю там действительно произошла революция, все точно по Джейксу. А еще говорят, что не стоит преувеличивать влияния прессы.

Но самое интересное, что Нобелевскую премию мира ему дали за правдивое отображение событий, то есть за колорит — представляешь?

К концу этого повествования (роль Уильяма сводилась к выражению изумления) Коркер начал беспокойно поводить плечами, запускать пятерню за пазуху и чесать грудь. Закатав рукава, он пристально рассматривал руки, которые на глазах раздувались и краснели.

Это была рыба.

2

Два дня Коркера терзала крапивница, затем ему стало лучше.

Уильям часто видел, как он, голый по пояс и в пижамных штанах, сидит перед открытой дверью своей каюты и печатает длинные, подробные письма жене, поливая себя водой с уксусом по предписанию корабельного врача. Часто его распухшее лицо возникало над ведущей в ресторан лестницей, и раздраженный голос требовал минеральной.

— Он страдает, — с удовлетворением говорил французский чиновник.

Лишь когда они подходили к Адену, крапивница поутихла и Коркер спустился к ужину. Уильям тут же поспешил к нему с радиограммой, которая пришла утром и повергла его в тяжкое недоумение. Текст ее был таким:

ОППОЗИЦИЯ МОЛНИРУЕТ ПЛЮС ПЛЮС ФРОНТ ТОЧКА

АДЕН ВОЙНА ПЛЮС ИССЛЕДУЙТЕ АДЕН СВИСТ.

— Ничего не понимаю, — сказал Уильям.

— Да?

— Ясно только, что я должен остаться в Адене.

— Да? — Лицо Коркера, по-прежнему ярко раскрашенное, не выражало ровным счетом ничего.

— Как вы считаете, что я должен делать?

— Только то, что тебе приказано, старина.

— Наверное, вы правы.

— Ну конечно!

Но Уильяма продолжали мучить сомнения.

— Все равно, как ни читай, смысла нет. Может, радист что-то напутал? — сказал он после долгого раздумья.

— Спроси у него, — предложил Коркер, почесываясь. — А мне пора. Давно я к уксусу не прикладывался.

Уильяму показалось, что Коркер ведет себя холодно. Возможно, виной тому была крапивница.

3

На следующее утро они вошли в Аденский залив. Стюарды развили необычайно бурную деятельность, как бы стремясь реабилитироваться за десятидневное безделье, и приставали к пассажирам с множеством мелких услуг. Багаж вынесли на палубу. В ожидании таможенного катера был спущен трап. Облокотившись о гакаборт, Уильям смотрел на лысую гору шлака, видневшуюся в полумиле от корабля. В этом городе не хотелось оставаться надолго. Что там было «исследовать»? На море стоял мертвый штиль, оно было усеяно мусором тысяч кораблей, как тщательно загаженная пикниковая площадка, и лежало бы совсем неподвижно и безмолвно, если бы не лодка араба, торгующего слонами из искусственной слоновой кости. Рядом с Уильямом Коркер отчаянно торговался из-за самой большой игрушки.

Из радиорубки вышел матрос и протянул Уильяму листок бумаги.

— Тут что-то про вас, — сказал он.

Уильям прочитал:

РАБОТАЯ СВИСТОМ ИЗБЕГАТЬ ПОВТОРА ТАППОКА БРЕД.

— Что это значит? — спросил Уильям Коркера.

— Это значит, что наши шефы договорились между собой в Лондоне. Вы будете пользоваться нашими сообщениями, а значит, и мы с тобой можем работать вместе.

— А почему бред?

— Это наша кодовая подпись на телеграммах.

Коркер завершил торг, перевел с грехом пополам франки в рупии, нещадно переплатил и поднял на веревке своего слона. Затем он небрежно спросил:

— Кстати, вчерашняя телеграмма у тебя?

Уильям достал из кармана полоску бумаги.