Сенсация Ричарда Эшли

Но Гарофано не гулял и не карабкался по стенам. Пошатываясь, он стоял на самом верху, а потом… словно кто-то толкнул его, сбросив под колеса мчащегося автомобиля. Эшли прошел несколько шагов, наклонился, взял шляпу и портфель.

Грязную шляпу и пустой портфель. Он поднял голову, механически отмечая место, где они лежали. Над барьером росли молодые сливы и одно старое дерево с толстым стволом и причудливо переплетенными ветвями. Полиции понадобятся эти сведения. Полиция приедет сюда и будет искать следы людей, убивших этого жалкого шантажиста с узким лицом и бегающими глазками.

И тут его словно ударило обухом по голове. Энцо Гарофано убил не кто иной, как он, Ричард Эшли. Он угрожал Гарофано, это могут подтвердить свидетели. И вот три часа спустя убил его. Хуже того, лишь один свидетель мог показать, как это произошло. И этим свидетелем была расположенная к нему бывшая любовница и неверная жена.

Или заговорщица, принимавшая участие в подготовке убийства! Малоприятная мысль, но не лишенная логики. Кто еще знал, куда они поедут? Кто, как не она, выбрала маршрут: «В горы, там так тихо»? Только через нее настоящие убийцы могли узнать, куда привести Гарофано, чтобы затем толкнуть его под колеса. Но она в ужасе вскрикнула. А теперь рыдает в кабине. Она не ожидала этого. Но она и не могла ожидать. Она делала лишь то, что ей велели. Подойди к нему, увези в горы, задержи на два-три часа. Об остальном позаботятся другие.

Мотив? Защитить мужа, сохранить его состояние и положение в обществе, ради которых она и выходила за него. К горлу подкатила тошнота. Закружилась голова. Эшли вырвало. Когда головокружение прошло, а спазмы в желудке прекратились, он вытер пот со лба, поднял шляпу и портфель и пошел к машине. Поравнявшись с телом, журналист остановился. Пришло время решать, что же делать дальше. Он мог перенести тело в машину, машину Козимы, поехать в полицейский участок. Там их допросят. Что они скажут?

«…Видите ли, мы давние любовники. Решили провести часок в уединении. Я обезумел, как и все влюбленные. Я ехал быстро. Этого типа бросили под колеса нашего автомобиля подручные мужа этой дамы… Действительно, я угрожал убить его. Даже избил в общественном месте… Но это совсем другое, западня, знаете ли, ловушка для неосмотрительного торговца правдой…»

Он мог себе представить, как будет воспринята такая история. Нет, они должны говорить нечто иное. Разумеется, правду, потому что во время допроса можно легко запутаться во лжи. Но не всю правду. И из-за того, что они должны говорить одно и то же, ему придется скрыть свои подозрения относительно Козимы и играть роль преданного друга. Даже, если возможно, использовать, как другие использовали ее против него.

У него был один сильный козырь. Приближались выборы. Соблюдение внешних приличий имело немаловажное значение для Орнаньи. Скандал вокруг его жены и ее прежнего любовника мог повредить ему. Если он мог убить человека, чтобы избежать разоблачения, он без сомнения, сможет и солгать. В этой стране Орнанья пользовался влиянием, а влияние ценилось здесь куда выше честности.

Он вернулся к машине, отогнал ее назад, втащил тело на заднее сиденье. Затем объяснил бледной и дрожащей Козиме что от нее потребуется. Она слушала внимательно не пропуская ни единого слова.

— …Мы приедем в город, я высажу тебя в отеле, а сам поеду в полицейский участок. Оставлю там машину и тело и расскажу о происшествии.

— Но… полиция захочет поговорить с нами обоими.

— Конечно. Но полицейские — джентльмены. Они поймут, что герцогиня Орнанья — утонченная дама и глубоко потрясена случившимся. Они встретятся с ней позже, когда ее сиятельство отдохнет и успокоится.

— Что ты скажешь?

— Правду. Мы ехали быстро. Нет смысла этого отрицать. Следы на асфальте и состояние тела — прямые улики. Я объясню превышение скорости тем, что мы опаздывали к обеду, что не противоречит действительности. Я расскажу, как мы увидели Гарофано на вершине стены, как он упал перед автомобилем как мы подобрали тело и привезли его в город. И все, больше они ничего не услышат.

— Как ты объяснишь нашу поездку вдвоем?

— Мы — давние друзья. Твой муж и я знакомы. Ты хотела показать мне красоты горной дороги. Все правда, хотя бы и частично, и никакой лжи. Понимаешь? Мы не должны лгать. Говорить то, чего не было. Иначе мы окажемся в трудном положении, и ты, и я.

— Я… я понимаю.

— Поймет ли твой муж? Поддержит ли он нашу версию? Признает ли он меня за хорошего знакомого, имеющего право сопровождать тебя, не вызывая подозрения?

По ее лицу промелькнула вымученная улыбка.

— У него нет иного выхода, не так ли?

— Нет, — жестко ответил Эшли и повернул ключ зажигания. Заурчал мощный мотор. Козима положила руку на плечо Эшли.

— Ричард…

— Да?

— Как ты объяснишь это полиции?

— Что это?

Она махнула рукой в сторону высокой стены.

— Как он оказался там… как он упал. Все получается так глупо и нереально. В этой истории мы будем выглядеть нелепо словно мы выдумали ее для того, чтобы оправдать превышение скорости.