Сэнсэй II. Исконный Шамбалы

− Внушение тут не причём, − возразил Сэнсэй. − Агапит не брался лечить таких людей не потому, что не мог справиться с ихней болезнью, а потому что они этого не заслуживают. Если человек ради своей Сущности не хочет пошевелить даже пальцем, то такой человек не существует. Он мёртв ещё при жизни. И внушение здесь не причём. Всё дело в феномене веры. Человеческий мозг как компьютер. Положительная волна веры − устанавливает в нём новые программы. Отрицательная − вводит «вирус», который стирает хорошие программы. А если у него вера истинная, а не слепая, то он вообще способен творить вполне серьёзные вещи… Почему Агапит, леча «пациентов» угощал своей едой, хотя больным уже в его присутствии становилось легче? Потому что всё тут построено на волновой природе.

В чём феномен успешного врачевания Агапита? В том, что он лечил с истинной верой. Ведь он излечивал не только травами или с помощью своих рук, как сейчас это называют мануальной терапией, или с помощью слова. Зачастую он просто давал больному что-нибудь съестное от своей трапезы, или выпить воды. Но вся эта пища непременно была заговорена его молитвами. Человеку после этого становилось гораздо легче, и он действительно потом выздоравливал. Почему? Потому что сила веры − великая сила! Агапит всегда творил молитву перед едой, благословляя пищу. И других учил этому. Питался в основном растительной пищей. Даже заговоренная им горькая травинка превращалась в его руках в сладкое лекарство для больного.

− В общем-то, если это рассматривать в переносном смысле, − с лёгким оттенком скептицизма промолвил Костик, − то − да, в качестве лекарства, будешь глотать всё, лишь бы выздороветь.

− Почему в переносном смысле? − с искренним недоумением проговорил Сэнсэй. − В прямом.

Костик недоверчиво покосился на Сэнсэя. Потом принял глубокомысленную позу и задумался. Но во время его «великоцезарских» размышлений, как он любил про себя говорить, взгляд парня упал на сухие ветки, которые мы насобирали ещё днём для костра. Они лежали как раз возле него. И среди прочих прицепившихся к ним травинок там находилась и веточка полыни. Увидев её, парень несколько оживился, очевидно, от пришедшего на ум «доказательства от противного».

− Как понять в прямом смысле? − с сомнением высказался он. − А если это, к примеру, полынь? − И он кивнул на веточку. − Она же горькая, как не знаю кто! Это же по жизни сорняк дурнопахнующий! Как она может быть сладким угощением?

Сэнсэй глянул на Костика и, весело щурясь, сказал:

− Дай её сюда.

Костик брезгливо взял веточку двумя пальцами, вытащив из под дров, и передал Сэнсэю, с тщательностью отряхнув после этого руки. На что Женька, заметив его осторожные жесты, непременул схохмить, пожёвывая сушку.

− Э-э-э, брат, это ещё вопрос, кто тут по жизни сорняк дурнопахнующий!

Все засмеялись. А Сэнсэй, бережно взяв растение, слегка отряхнул его. Затем положил на ладонь и ласково погладил как живое существо.

− Какой же это сорняк? Это лекарственное растение. В нём же и эфирные масла и алкалоиды. Это же ценный набор веществ для медицины. А насчёт её вкуса…

Сэнсэй загадочно улыбнулся. Потом вновь стал водить руками по веточке полыни и что-то очень тихо шептать. Среди нашей компании вмиг водрузилась полная тишина. Даже Женька «притормозил» своими челюстями, которые до этого сладко похрустывали сушкой. Я же хоть и сидела недалеко от Сэнсэя, но как ни пыталась вслушаться, всё равно толком ничего не разобрала из его шептания. Затем Сэнсэй умолк, и глянув на Костика, протянул ему веточку полыни.

− На, попробуй.

Костик сначала было инстинктивно протянул руку, но потом, видимо подумав, что это розыгрыш, резко её отдёрнул, объявив:

− Да что я, больной что ли, полынь пробовать!

Николай Андреевич с заинтересованностью встал со своего места и, обходя сидящих ребят, направился к Сэнсэю. Проходя мимо Костика, он похлопал парня по плечу и мимолётом заметил под общий хохот ребят:

− Все больные, Константин. Здоровых людей не бывает. Есть недообследованные… − Доктор потянулся к веточке. − Можно?

− Да на здоровьечко, − с улыбкой промолвил Сэнсэй.

Николай Андреевич, взяв полынь из рук Сэнсэя, сначала понюхал её, а потом, отщипнув кончик верхушки, осторожно попробовал на вкус. Мы же с нескрываемым любопытством смотрели на его реакцию. Но лицо нашего психотерапевта оставалось как всегда непроницаемым.

− Не понял, − только лишь проговорил он и снова попробовал, отщипнув от растения уже больше.

Его загадочное «не понял» ещё более заинтриговало нас и самые нетерпеливые, в том числе и я, даже повскакивали со своих мест, столпившись около Николая Андреевича.

− Ну-ка, ну-ка, − деловито потянул Женя руку к растению, спешно дожёвывая очередную сушку. − Попробуем… Хм, надо же, сладкая, как патока.