Сенсеры (СИ)

– Дочка, вчера ты устроила истерику из-за разлитого кофе, до этого - из-за того, что сели батарейки в плеере. Это на тебя не похоже. Что происходит?

– Не знаю, – пожала плечами Элен. – Прости.

– Пару ночей назад… – отец сделал паузу и тяжело вздохнул. – Я слышал твои крики.

Элен хотела возразить, но он опередил ее.

– Мне не показалось! Это было не раз. Больше у тебя не получится убедить меня, что все нормально. Все не нормально! – он указал на отвергнутую тарелку Элен. – Я вижу, с тобой творится что-то… странное.

– Пап, не надо, – протянула она, опустив голову, – я справлюсь.

– Справишься? Справишься?! Эли, они что, вернулись? – в его голосе появились знакомые нотки: испуг и решимость одновременно. – Ты видишь эти свои видения?

Элен молчала, обдумывала ответ. Сомневалась, стоит ли говорить правду.

Папа слишком трагично относился к способности видеть будущее и при каждом проявлении кричал: «Надо что-то делать, так нельзя жить!» Под «что-то делать» подразумевался поход к психологу или, еще хуже, к психиатру. Только мама могла успокоить отца и отговорить от затеи, но после ее смерти он вбил себе в голову, что врачи непременно помогут. Они ковырялись в мозгах Элен, искали неисправные извилины, но ничего не менялось. Тогда она наконец поняла: чем меньше папа будет знать, тем спокойнее будет их жизнь. Поэтому последний год делала вид, что ничего не происходит, и каждый день искусно улыбалась сквозь грусть.

«Если признаюсь, – рассуждала Элен, – он снова потащит меня к врачам. Если солгу, то опять буду страдать в одиночку, а так надоело притворяться и обманывать. Надеюсь, он все поймет, ведь я уже не маленькая девочка», – подумала она перед тем, как ответить:

– Да. Я вижу их.

– О, Господи, – с болью прошептал отец. – Давно?

Элен задумалась, как бы ответить, чтобы не довести до инфаркта и без того ошеломленного отца, но не успела ничего сказать.

– Надо что-то делать! - Папа поднялся и застучал пальцами по краю стола.

«Не к добру это», – успела скользнуть мысль.

– Эли, я не смогу опять смотреть, как ты мучаешься. Нужно позвонить психологу, который тебе тогда помог.

– Пап! Не надо!

Элен вскочила, но он словно не услышал ее. Вышел из кухни, рассеяно сказав:

- Кажется, у меня остался его номер.

Элен бросила злобный взгляд на запеканку – виновницу испорченного вечера, с грохотом задвинула стул и пошла за отцом в гостиную. Тот уже достал записную книжку из кейса и в спешке пролистывал страницы.

– Пап, он не помог мне! Видения никогда не прекращались! - Элен без сожаления выплеснула правду. Отец отшатнулся, будто получил пощечину. – Я соврала тебе, чтобы ты не потащил меня к очередному мозгоправу.

Элен ждала каких-то слов, но папа молчал.

– Послушай, – с нежностью сказала она, – это не пройдет. Никто не избавит меня от видений. – Элен вздохнула. – Мне придется с этим жить, но ты можешь помочь мне со всем справиться.

Выйдя из оцепенения, отец присел на подлокотник дивана.

– Я очень хочу тебе помочь. Очень… – он захлопнул блокнот.

Элен улыбнулась и хотела обнять отца, но услышала:

- Поэтому мы должны позвонить твоему дяде.

– Что?! – мгновенно взорвалась Элен. – Ты хочешь сдать меня этому психу?!

– Эли, не надо так думать.

Отец подошел и хотел взять за руку, но Элен отскочила.

– А как мне думать, если мой дядя владелец частной психушки? Мама бы тебе не позволила! Ты же знаешь, она была против его вмешательства!

Элен полностью отдалась вспыхнувшим эмоциям. Сердце бешено колотилось, руки тряслись. Она крепко сжала пальцы в кулаки. Никогда прежде Элен не чувствовала столько злости. Не верилось, что папа способен с ней так поступить!

Мама не ладила со старшим братом Виктором, о способности дочери не рассказывала и даже на порог его не пускала. А незадолго до необъяснимого самоубийства настояла на переезде из Санкт-Петербурга в Ростов, чтобы быть подальше от Виктора. Элен не знала причин неприязни, но разделяла мамины чувства без объяснений.

«И теперь папа вздумал отдать меня дяде на растерзание? Зачем?! Чтобы он ковырялся в моих мозгах и ставил опыты, как над какой-то подопытной крысой?!» – негодовала Элен. Перед собой она видела не отца, а предателя, который осмелился что-то решать за нее. «Это моя жизнь!» – буйствовала Элен, охваченная ненавистью. Хотелось броситься на отца, наорать, ударить…

«Нет! - она отскочила назад, защищая дорогого человека от себя самой. - Я не могу его ненавидеть. Что за ерунда со мной творится?!»

Серые глаза отца были полны недоумения и тревоги. Он опять попытался коснуться дочери, но та сделала еще шаг назад.

– Оставь меня, – пролепетала Элен и кинулась к лестнице.

Хотелось быстрее убежать в комнату и спрятаться от всего мира под одеялом, но Элен вдруг остановилась. От злости мгновенно не осталось и следа, зато вспыхнуло чувство вины за неподобающее поведение. Вздохнув, Элен повернулась к отцу. Он неподвижно стоял на прежнем месте, смотрел в сторону, хмурился, будто о чем-то размышляя.

– Пап, – надломленным голосом произнесла Эли, – прости, я не хотела.