Сенсимилья

Виктор Иванович беззвучно выругался. Душа твоя мышиная… Ну. почему людишки настолько трусливы… Стоит только создать что-либо значимое, как начинаются повизгивания. Что теперь, остановить рост проекта? Никакими компьютерными мощностями мы «Сенсимилью» не обслужим, это и ежу понятно. Только автономная работа. Идеальная самонастраиваемая система.

— Поясняю для инфузорий… — Главный бывал груб до обидного, но на него давно перестали обижаться. Вздорный старикашка. Все равно кони двинет рано или поздно. — У нас остается главный фактор влияния — экономический. Любое физическое действие нашего слоника — строительство, поставка материалов, обслуживание роботизированных систем — стоит денег. И деньги даем мы. По финансовому плану, которым «Сенсимилья» обосновывает технический проект. Если даже предположить, что она сойдет с ума и начнет… ну не знаю… предположим начнет строить армию киборгов для уничтожения человечества… какие еще идиотические варианты могут быть… ну, пушку там строить, чтобы тебя, Мякушкин, лично застрелить — ей финансов не хватит. Вот смотри…

Бабышев щелкнул клавиатурой и на большом экране над столом появился рабочий эскиз завода. — Это рабочий проект. Предварительно рассчитанный нашим солнышком. Он состоит… — щелк, щелк, — из блоков. Все это мы утвердили. Здесь ничего потустороннего, именно, что заказывали… Каждый участок работ осмечен — стоимость проверена. Вот как она может выйти из под нашего контроля? Ты же начальник инфоцентра… понимаешь… должен, во всяком случае… что связи с внешним миром «Сенсимилья» не имеет. Это замкнутая система. Мозг — строительные роботы. Ну, еще систему оплаты мы на нее перекинем. Сама будет рассчитываться, скажем, за стройматериалы. Чтобы простоя не возникало. Что смотришь, душонка твоя ссыкливая… — Я сказал, а вы главный… разрешите идти? — Управляющий инфоцентром все-таки насупился. Ну его, дедугана бесноватого. И вправду, мне что, больше всех нужно… пусть хоть вообще уволит. Я через месяц к категории «А» перейду. Днем буду пиво пить. И хрен вы узнаете, что я на вашу паучиху работаю. Ее давно ведь перевели на автономное обслуживание спящих участников. — Давай… не обижайся только. Такие, как ты, когда-то кричали, что Земля вертеться не может, потому что у китов и черепах голова закружится…

Бабышев самодовольно ухмыльнулся.

Он пару секунд посмотрел вслед удаляющему Мякушкину и вновь погрузился в дисплей.

Нынешний проект — по-настоящему серьезный. Перед «Сенсимильей» поставили задачу спроектировать транспортный корабль, способный совершить вояж Земля-Марс-Земля в месячный срок и нести тысячу тонн полезного груза. Это будет настоящий качественный скачок для человечества. У столь амбициозной задачи поначалу было множество скептирующих противников. Но сейчас эти придурки рты позатыкали. «Сенсимилья» выдала проект за месяц. Честно говоря, разобраться в горе технической документации невозможно. Разве что — построить еще одну «Сенсимилью» для перепроверки первой.

Но так было и в прошлый раз.

Вызывали на совет раз в неделю и топали ногами — мы засаживаем миллион за миллионом в черный ящик! Хоть кто-то может пояснить, что именно строит ваша дура! И лишь, когда авианесущий крейсер сошел на воду, в срок, да еще и получился с на пятнадцать процентов более эффективными параметрами, чем заказывали — обделавшиеся истерики позакрывали свои пасти. Да и как иначе. Как же мы, червяки, сможем понять создаваемое супермозгом. Он служит нам, мы создатели. Это все. Высоты его разума нам недоступны…

Единственный параметр для проверки — сметная стоимость блоков, участков работы. Есть чертежи. Есть выход тех или иных строительных материалов. Есть трудочасы роботизированных систем. Когда строили крейсер — сошлось идеально, получилась даже пятипроцентная экономия. Таким образом, мы примерно понимаем — наше солнышко строит то, что показывает.

Но Виктор Иванович считал лишним даже такой контроль. «Сенсимилья» — большой компьютер. У него нет души. Нет амбиций. Нет фрустраций и комплексов. Ему не нужно завоевывать и уничтожать. Единственная его задача — чтобы циферки сошлись и на ноль нигде не делилось. И-Д-Е-А-Л!

Билл Кравиц в сердцах отодрал с корнем верхний лист из увесистой папки, и раздраженно бормоча, скомкал его в тугой увесистый шарик. Едрить их там всех за ногу. Как паяцы по тревоге проторчали трое суток без сна на этой гребаной работе. И все — коту под хвост.

Бросок в урну через всю комнату претендовал на стоочковый, как минимум.

В дверь пробарабанили и она, не дожидаясь реакции хозяина кабинета, распахнулась вовсю, выдав через себя Джека Слоуна. — Босс, я к вам… Можно?..

Билли собрался, было, буркнуть что-то вроде "какогочертаеслиужевошел", но отчего-то лишь апатично махнул рукой. — Как дела, Билл? Ты опергруппу распустил, да? Совсем глухо? — Как раз наоборот… — далее последовало ругательство, своей витиеватостью стремящееся затмить любою речь Линкольна.