Читаем Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа полностью

Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа

Владимир Смоленский был одним из высоко ценимых в эмиграции поэтов «незамеченного поколения». Он попал в Париж девятнадцатилетним недоучившимся гимназистом после смерти отца-полковника, расстрелянного большевиками, после участия в войне (на стороне белых, конечно).

А детство его начиналось так славно, в отцовском имении у Дона, близ Луганска. Первые годы эмиграции В. Смоленский провел в Тунисе, потом добрался в Париж, работал на заводах, позднее, получив стипендию, смог закончить русскую гимназию, еще позднее учился в Высшей коммерческой школе. Тогда он и вошел в круг сверстников-поэтов, познакомился с Ходасевичем, который (равно как и враг Ходасевича Г. Иванов) был его учителем. Встретившая Смоленского в ту пору Зинаида Шаховская дает его портрет, со вздохом признавая, что наконец-то увидела поэта, который «совершенно отвечал» ее «представлению о поэтах»: Смоленскому было тогда 25 лет, и задумчивое, и бледное его лицо, тембр голоса, весь его романтический облик меня восхитил». Сходно описывает Смоленского и Нина Берберова: «Худенький, с тонкими руками, высокий, длинноногий, со смуглым лицом, чудесными глазами, он выглядел всю жизнь лет на десять моложе, чем на самом деле был. Он не жалел себя: пил много, беспрестанно курил, не спал ночей, ломал собственную жизнь и жизнь других… Он влюблялся, страдал, ревновал, грозил самоубийством, делая стихи из драм своей жизни…». Н. Берберова считала, что Смоленский и его собратья по Монпарнасу – Ладинский, Кнут, Поплавский – были в истории России «единственным в своем роде поколением обездоленных, приведенных к молчанию, всего лишенных, нищих, бесправных и потому – полуобразованных поэтов, схвативших кто что мог среди гражданской войны, голода, первых репрессий, бегства, поколением талантливых людей, не успевших прочитать нужных книг, продумать себя, организовать себя, людей, вышедших из катастрофы голыми, наверстывающими кто как мог все то, что было ими упущено, но не наверставших потерянных лет».

Ранний его опыт спас Смоленского от эмигрантских надежд на «перерождение большевиков», и оттого он умел ощутить боль безмолвных соловецких узников ГУЛАГа:

Они молчат.Снег заметает след –Но в мире нет ни боли, ни печали,Отчаянья такого в мире нет,Которого б они не знали.

Он умер шестидесяти лет от рака горла. Незадолго до этого он писал в статье о Ходасевиче, что гибель подстерегает русских писателей «и на чужбине, где мечтали они укрыться от гибели». Сам он, впрочем, с молодости жил в этом фаталистическом ожидании конца:

Боже мой, от века каждый знает,Чем кончается земная страсть, –Человек лишь для того взлетает,Чтоб вздохнуть, и крикнуть, и упасть.

СОКОЛОВ-КРЕЧЕТОВ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ,

умер 18.05.1936

До революции Сергей Александрович Соколов (псевдоним Кречетов или Соколов-Кречетов) был поэт-декадент и богатый издатель, владелец и главный редактор издательства «Гриф», одно время редактор журналов «Золотое руно» и «Перевал». Можно было бы ему позавидовать, если не знать, что женат он был первым браком на мятущейся «декадентке» Нине Петровской, которая была влюблена сперва в А. Белого, а потом в В. Брюсова. Издательство С. Соколова успело до начала войны издать 37 книг, и среди них первую книгу А. Блока («Стихи о Прекрасной Даме»), первую книгу Ходасевича, а также «Кипарисовый ларец» И. Анненского, несколько книг Бальмонта, А. Белого, И. Северянина…

С. Соколов-Кречетов был и сам поэтом, издал три сборника своих стихов…

В годы Гражданской войны С.А. Соколов сражался в Добровольческой армии против большевиков. Его называли даже «идеологом» Белого движения. Он уехал в Париж в 1920 году, а потом перебрался в Берлин, где возглавил издательство «Медный всадник», в котором он выпустил романы П. Краснова, воспоминания кн. С. Волконского, «Три столицы» В. Шульгина, книги И. Лукаша, С. Минцлова, Д. Мережковского, Е. Чирикова, А. Амфитеатрова. В Берлине С. Кречетов входил в кружок поэтов вместе с С. Горным, молодым В. Сириным-Набоковым, Г. Струве. Его второй женой была известная актриса, звезда немого кино Лидия Рындина. Она тоже писала прозу.

СОЛЛОГУБ ВЛАДИМИР ФРАНЦЕВИЧ,

1871–1945

СОЛЛОГУБ ЮЛИЯ ПЕТРОВНА,

1870–1941

СОЛЛОГУБ (урожд. ЛОПУХИНА)

ЕКАТЕРИНА МИХАЙЛОВНА,

31.05.1947–21.03.1993

Здесь покоятся родители моего доброго парижского знакомого Андрея Владимировича Соллогуба (зятя писателя Бориса Зайцева), а также супруга их внука, Михаила, Екатерина Михайловна Соллогуб, которая скончалась совсем молодой, оставив на руках у молодого вдовца четырех сирот.