Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа

Кирилл Сергеевич Вильчковский, сын бывшего директора Русского дома, Сергея Николаевича Вильчковского, прожил еще более короткую жизнь, чем его отец, но успел вписать свое имя в историю Великой Эмиграции как правая рука знаменитого Главы младоросской партии Александра Казем-Бека. Нина Кривошеина, вспоминая парижские 30-е годы, пишет, что «главный секретарь и поверенное лицо» Казем-Бека Кирилл Вильчковский «был еще очень молод… имел солидное политическое образование и вполне очевидно испытывал сильное влияние Шарля Морраса (Charles Maurras), известного идеолога французской монархической партии…». Можно добавить, что, кроме расистских писаний Морраса и деятельности ультраправой организации «Аксьон франсез», Вильчковский, как и его глава Казем-Бек, увлекался писаниями и деятельностью Гитлера и Муссолини, а также национал-большевизмом, который был покруче национал-социализма. Вильчковский выписал из работы активиста-евразийца Льва Карсавина такую лестную для младороссов фразу:

«Там, в России, национал-большевизм уже зарождается: среди нас – это движение младороссов… «Молодая Россия» в качестве верхнего слоя Евразии должна действовать в соответствии с национальным инстинктом, который и является в настоящий момент национал-болыневистским… делая его все более благородным и духовным…»

Впрочем, с началом Второй мировой войны Вильчковский не сбежал за границу, в отличие от главы, и даже не примкнул к гитлеровцам, в отличие от своего кумира Морраса, а примкнул в Пиренеях к французскому Сопротивлению. Более того, узнав о добровольном (или вынужденном) бегстве Казем-Бека из США в Советский Союз, а чуть позднее прочитав в «Правде» антиамериканское интервью бывшего друга и Главы, Кирилл Вильчковский написал в журнал «Возрождение» (март 1957 года) вполне рассудительное письмо:

«Поведение Казем-Бека – это поведение труса, и я испытываю по этому поводу стыд и горечь. Даже если его принудили сделать это, ему не может быть оправдания, ибо даже если он уехал туда по собственной воле, то, получая советский паспорт, он не мог не знать, в чьи руки он вверяет свою судьбу.

…Я думаю, что решение, которое принял Казем-Бек, объясняется главными четырьмя причинами:

1) тем, что он путает русский патриотизм с советским империализмом. В отличие от большинства из нас, бывших когда-то младороссами, Казем-Бек не изжил страстей национализма. Напротив, под влиянием своего болезненного отвращения к Америке в нем за последние годы развилась некая националистическая мания преследования, которая мешает ему вынести здравое суждение как о внутренней ситуации в России, так и о международном положении;

2) иллюзиями, которые он питает в отношении политической независимости московского патриархата;

3) утратой морального равновесия, объясняемой в первую очередь его личной драмой. Казем-Бек так и не смог оправиться от жестокого падения, которое превратило его, главу эмигрантской политической организации, в обыкновенного человека;

4) импульсивностью и специфической психологией игрока, которые всегда были его чертой, но которые обострило его взвинченное состояние. Мне показалось, что он даже не задумывался о моральной недопустимости своего поступка, ни о том риске, которому он подвергает свою семью, бросив ее барахтаться перед лицом событий.

Хотел бы повторить, что это с моей стороны попытка найти объяснение, но никак не оправдание его поступку. Несмотря на сочувствие, испытываемое мной к человеку, которого я знал с детства, которого я любил (несмотря на все его недостатки, которые не были от меня скрыты), к человеку, которому я был многим обязан и с которым я работал вместе на протяжении шестнадцати лет, я сожалею о том, что, попав в эту ловушку, он предпочел нравственную смерть смерти физической».

О новой репутации, которую приобрел в зрелом возрасте К. Вильчковский среди парижских масонов, свидетельствует запись в масонских отчетах «Великой ложи Франции»: «… большое заседание, 30 мая, было проведено в порядке закрытого собрания с участием лож «Юпитер» и La Loi d’Action для заслушания сообщения «профана», писателя и литературного критика, известного в иезуитских кругах как специалиста по проблемам советской действительности. Доклад К. С. Вильчковского на французском языке на тему «Влияние доктринальных вариаций коммунистической партии на организацию политического воспитания советской молодежи» («Миф и реальность. Заметки о некоторых проблемах советской действительности») – привлек большой интерес».

Светл. кн. ВОЛКОНСКАЯ (урожд. ГАЛАХОВА)

ЕВДОКИЯ АЛЕКСАНДРОВНА,

22.10.1910–14.11.1942