Сентябрь – это навсегда (сборник)

«Когда-то с тобой уже так было. Похоже… — настойчиво повторила клеточка. — Помнишь, ты от нечего делать поехал с альпинистами в Кордильеры… Это было лет десять назад. На зимнее восхождение. Помнишь? Ты случайно сорвался на снежном склоне, уже на спуске, на подходе к низкорослым сосенкам. Да, тогда тебя тоже хорошенько шмякнуло. Вот почему тебе знакома эта боль… Правда, ты тогда не искал смерти… Это твоя четвертая боль, Роберт. Две драки в колледже, случай в горах и вот сейчас. Хотя, похоже, тебе скоро станет легче…»

«Нет! — мысленно воскликнул он. — Только не сейчас. Еще немножко. Я должен дождаться… Дождаться, пока Змей не сожрет все, что ему полагается… И почему все время Роберт и Роберт? Меня зовут иначе. Это кличка, глупый псевдоним — не более. Меня зовут…»

Он так и не смог вспомнить свое настоящее имя.

С некоторым удовлетворением Роберт подумал, что провалы в памяти, наверное, условный сигнал для мозга. Пора, мол… А еще он подумал:

«Хорошо как. В небе все началось, в небе и кончилось. А умирают все одинаково — на земле. И Бланка, и я…»

Он как будто вновь увидел ее. Улыбнулся, потянулся к девушке. Ведь настоящая жизнь для него началась только после встречи с Бланкой, несколько недель назад. Началась и уместилась вся без остатка в эти несколько недель. А раз так, то и вспоминать было почти нечего. Уж больно короткой получилась жизнь.

НАВАЖДЕНИЕ

Роберт полулежал в кресле и тупо смотрел в иллюминатор. Его подташнивало, и он время от времени прикладывался к термосу с ледяным кофе. Кофе помогал слабо.

«И надо же было вчера так надраться», — Роберт поморщился. В нем бродило беспричинное раздражение. Бродило и не находило выхода. В этом дурацком загримированном под пассажирский самолете не было даже с кем поругаться.

Самолет–лаборатория шел ровно. В пустом салоне тускло светились приборные щитки да изредка позвякивал коньячный прибор посреди овального стола для экстренных совещаний, «мозговых атак» и всякой прочей ерунды, которой нормальные люди занимаются исключительно на земле.

«Хоть бы Хьюза черт в компанию послал, — подумал Роберт и сам себя похвалил за шутку. — Ну кто еще может послать Хьюза в компанию?»

Представив почтительно–наглую физиономию полковника, он невольно покосился в сторону стопки гигиенических пакетов. «Да, Хьюз — не мятный леденец. Зато парочка словесных дуэлей с ним — и ты уже в рабочей форме. Желчь кипит, а разъяренный мозг, как кошка, взлетает на любой забор из формул. Даже самых колючих…»

Полуторачасовое воздушное путешествие близилось к концу. В разрыве туч мелькнула кромка океана, буро–зеленая масса Опухоли (так называли место испытания генной бомбы), рябая, если смотреть сверху, солончаковая степь. Теперь еще двадцать минут полета — и встречай, Западня, своего шефа по научным вопросам.

Луч солнца защекотал ему щеку, Роберт повернулся к иллюминатору. Впереди и везде сияло небо. Особой прозрачности и голубизны, чуть выцветшее от обилия света. А под крылом расстилалась бескрайняя равнина облаков.

«Какие там облака, — улыбнулся про себя Роберт, прищуривая глаза от белого блеска. — Просто поле. Заснеженное поле. Вон и сугробы, и ветер поземку метет — космы развесил. А вот и наша тень. Тень самолета на снежной целине. Там, где тень, там и твердь. О, это уже смахивает не на поземку, а на настоящую вьюгу…»

И в этот миг он увидел… лыжницу!

Девушка в черном свитере и старых джинсах внезапно выскочила из-за холма облака и, увидев перед собой стальную птицу, испуганно метнулась в сторону.

— О господи! — воскликнул Роберт. Он схватил бинокль, бросился к другому иллюминатору. Наваждение не исчезло. Теперь он успел разглядеть даже смуглое лицо беглянки, дрожащие от растерянности губы, смоляные волосы, туго стянутые на затылке. Заметил он и ее «лыжи» — какие-то примитивные конструкции из двух согнутых палочек или трубок, обтянутые то ли пленкой, то ли тонкой тканью. Скорее всего это были вовсе не лыжи, а ласты, потому что девушка не скользила на них, а резко и сильно отталкивалась, будто ныряльщик, стремящийся поскорее уйти в глубину.

И она ушла. Нырнула в белое кипение облаков — и исчезла.

Роберт потряс похмельной головой, зажмурил и вновь открыл глаза. Что это? Что это было? Новый вид спорта? Ведьма? А может, белая горячка?

Первой, кого он встретил в административном корпусе, была Эвелина.

— Шеф. — Она легко остановила Роберта, заслонив своим крупным телом чуть ли не половину коридора. — Вашу ручку, шеф. Не забудьте — послезавтра плановый осмотр.

Пульс Эвелина считала смешно и непосредственно: рот полуоткрыт, а губы чуть вздрагивают — как бы в такт ритму чужого сердца.

— Ты увлекаешься, крошка, — сказал Роберт. Ему вновь почему-то стало муторно. — Ночью надо все же время от времени спать. Тем более, что на прошлой неделе у тебя была великолепная возможность изучить мой организм. Р–р-разносторонне. Неужто ночи не хватило?