Сентябрь

Необычайно чистая комната в каменном доме, на стенах какие-то вышивки, на окнах вазоны с пеларгонией и бальзаминами. Стол был уже накрыт. Дымилась яичница, лежала нарезанная кружочками колбаса, стояла бутылка особой.

— Старик умеет устраиваться. — Шургот толкнул Маркевича. — Самая лучшая изба… Хозяев, наверно, на чердак загнал…

За стол сели вчетвером. Четвертым был подпоручик Водзинский, по целым дням не раскрывавший рта, поэтому он слыл придурковатым. Потаялло то и дело гонял ординарца то за одним, то за другим, водку закусывали огурцами, политику оставили на десерт.

— Там, возле леса, граница, — говорил Потаялло, с трудом прожевывая кусок поджаренной свинины. — Пограничники — один на километр, левее им подкинули полицию. В случае чего они для предупреждения немного постреляют и бегом к нам. Винтовки должны быть заряжены, ручные пулеметы на позициях, часовые на своих местах… проверять все каждый час…

— Э-э, пан капитан, — дурачился Шургот, — какие там часовые. Сами сказали, если что и произойдет, то в двадцати километрах от нас. А вы — проверять каждый час!

— Ну, через два часа! Но проверять!

— И что вы, отец, так немцев боитесь?

— Это уж мое дело, — обозлился Потаялло. — А вдруг нагрянет инспекция из командования полка.

— Ого, вы так боитесь полковника?

— Оставьте меня в покое! Что за молодежь пошла, ничего для нее нет святого. Мы же правофланговая рота армии, за нами вплоть до самого Равича, наверно, нет ни одной дивизии. Вот что!

Он поглядел на них с деланной гордостью. За здоровье правофланговой роты Шургот опрокинул еще одну рюмку.

Но вот у Потаялло стали слипаться глаза! Маркевич толкнул Шургота, и они вышли в сени. После светлой избы здесь казалось очень темно, они шли ощупью.

— Не здесь, пан поручик, туда, налево, — подсказал кто-то из солдат. Заскрипел засов. В сенях были еще две двери, около одной стоял часовой в каске, к винтовке у него был примкнут штык.

— Что за черт! — Шургот сделал шаг вперед. — Спящую принцессу, что ли, охраняете?

— Кру-гом! — крикнул часовой, взяв винтовку наперевес. — Не подходить, стрелять буду!..

— Ну-ну, браток, уйдешь с поста, я тебе такое «ложись-вставай» влеплю! — Шургот подался назад, вышел из сеней, пригрозив часовому кулаком. — Какого черта, в самом деле! Маркевич, что он там стережет?

Они шли по улице. Водзинский куда-то запропастился. Шургот, будто новый противник начисто вытравил у него из памяти скандал с «окрестностями», наклонился к Маркевичу и стал шептать ему про Потаялло, что тот католик, разиня и снюхался с другим католиком, Саминским. Нетачко — вот это человек… И пошел рассказывать все полковые новости, о которых Маркевич не имел никакого понятия.

— Нужно держаться вместе, — подытожил Шургот. — Вы, правда, из запаса, но в конце концов… Ладно. Потаялло у меня давно на примете. Я его допекаю как могу, а он ничего. Вы ведь знаете, что с Нетачко у меня хорошие отношения. Нет, в самом деле. Выпросил себе теплое местечко, подальше от дорог, чтобы, боже сохрани, немцы его не задели, а теперь еще это сокровище, которое стережет часовой… Ну, что будем делать?

— Может, Дуда знает? — бросил неуверенно Маркевич.

— Верно, Дуда должен знать.

У старшины была своя забота — обучать командиров отделений. Вот и сейчас он стоял перед строем капралов:

— С гражданским населением никакого панибратства. Вы военные, а гражданские и военные — как пес и хозяин. Надо оберегать свою честь, черт бы вас побрал, да не так, как Пыцлик, который готов бабам воду таскать да коров доить!

Все со смехом уставились на третьего в шеренге, который, покраснев, как школьник, опустил глаза.

— Эй, Маркевич! — Шургот толкнул его в бок. — Я всегда говорил, что на нашем кадровом унтер-офицере держится армия. Смотрите, как он их муштрует! Учитесь, учитесь держать людей в руках, без этого…

Маркевич вздохнул. Он знал свою слабость. Может, поэтому им так и помыкают. Даже Пискорек и тот сообразил, что при командире взвода можно все себе позволить. Проклятый мир, все время надо зубы показывать, иначе сожрут.

Они остановились и слушали разглагольствования Дуды.

— Немцы нам грозят, но мы во главе с маршалом Рыдзом… Поняли?! — гремел он. — Кру-гом! Разойдись!

Старшина не дал им ясного ответа. Крайне смущенный, пробормотал он что-то о том, будто инструкция запрещает открывать дверь без специального приказа.

— Может, газы, — прошептал Шургот. — Хорошенькая история!

Дуда вытаращил глаза. Такая мысль, видно, не приходила ему в голову, и он испугался. Офицеры махнули на все рукой.

— Ничего не поделаешь, постараюсь попасть в полк и там все узнать. Всего доброго, соседи. — Шургот хлопнул Маркевича по плечу. — Надо пойти поглядеть, что там мои натворили.