Сентиментальная лирика о любви

Мустанги, клячи, рысаки – как тара,

пустая тара – без тавра любви…

Коня преобразившая в кентавра, –

любовь, – целую крылышки твои!

А ты, мой нежный, со шмелиным оком,

мой раб, мое живое божество,

чья жизнь мне ненароком стала роком,

чье тело – продолженье моего, –

ты видишь, как растравленно, как тало

раскрылись губы, как влажны глаза?

И небеса стоят, как образа,

венчая амазонку и кентавра.

«Ах, как нас раскидало!..»

…Ах, как нас раскидало!

Тускло туч молоко.

Я, как – Альфа Кентавра,

далеко-далеко.

Многострунней, чем арфа,

дни баюкают нас.

Только я – твоя Альфа,

твой Парнас, мой Пегас!

Хуже, лучше ли, проще

без меня на земле?

Кто-то долгие ночи

коротает в седле?

Чьи, а впрочем, не важно –

губы, – щедр ли к ним, скуп?! –

раскрываются влажно

у сухих твоих губ?

Не просила обетов

и прощать не могла,

потому что не Бетой,

только Альфой была:

Я, как Альфа Кентавра…

Сколько лет световых

до медовых, янтарных

до зрачков до твоих!

Пребывай беспечален,

Моцарт с ликом Христа.

Обнимаю лучами

и снимаю с креста.

Но, в преддверии ада

скоморохом живя,

помни, я твоя Альфа,

помни, Альфа твоя.

«Ты где-то вечером опять…»

Ты где-то вечером опять…

Не поворотишь время вспять.

Предоставляю многоточью

распорядиться за меня,

где ты и с кем на склоне дня…

А что ты будешь делать ночью?

Ночь – наш незаходящий день.

От всех забот ее раздень

и убедишься ты воочью,

пока не усыпит заря,

что вопрошала я не зря,

а что ты будешь делать ночью?

В какой покой, в какой полет

ночь черной лебедью плывет

и в душу обращает тело…

Как каждый к каждому прирос!

И отпадает сам вопрос,

а что ты ночью будешь делать?

А что ты будешь делать днем,

коль мы с себя ее стряхнем,

коль я забуду, ты забудешь?

И на просторе ледяном

незаходящим, вечным днем

что вообще ты делать будешь?..

«Тропа торилась, любовь дарилась…»

Тропа торилась, любовь дарилась,

что говорилось – все мне одной,

и не хочу я, чтоб повторилось,

что сотворилось с тобой и мной!

Уже мы это не потеряем,

не променяем на новизну.

А если что-то и повторяем –

мы поверяем свою весну.

Не намечала – с другим сначала.

А вдруг – от горя, от дури вдруг?

Но от причала душа б скучала.

Есть путь все дальше, а круг – лишь круг.

Так второгодник начнет едва ли

хватать пятерки…

Сверлит в мозгу:

мы проходили, нам задавали…

Вы поцелуи пересдавали?

Я тоже этого не могу.

Что прочитала – не пролистала –

с тобой, все в первый – последний раз!

Как много было, как много стало,

как много будет любви у нас!

«Ах, не стоит ничто ничего никогда…»

Ах, не стоит ничто ничего никогда,

если меры не знаем мы точно.

Мера – хлеб и полова, огонь и вода,

мера – небо и черствая почва.

Мера – розы и росы, покосы и сталь,

мера – слово в красе его меткой.

Мерой был бы и ты… Да ты мерой и стал:

мерой мелкости, малости меркой.

Я измерила многое, злясь, хороня,

мерой жизни самой – не в уме лишь…

Но и жизнь так измерила тоже меня,

что не важно, чем ты меня меришь.

А ладонь тяжелит и щекочет строка,

и безмерны надежда и вера!

А сама я мала, а любовь велика,

и она – эта верная мера.

«Я не могу одушевлять деревья…»

Я не могу одушевлять деревья

и добрым сердцем наделять траву.

Но как могу, от нежности дурея,

поверить в то, что я в тебе живу?

Мы в разности своей не виноваты.

Наивно слово, и бессильна власть.

Ты дерево еще, еще трава ты,

а я уже из пены родилась!

«Как я тебе благодарна за эту…»

Как я тебе благодарна за эту

нашу дорогу – размером в планету,

где мы вдвоем до того набродились,

что наперед сапоги прохудились!

Как я тебе благодарна за силу –

бросить мне в ноги такую трясину,

после которой любая дорога

будет прекрасной и пресной немного!

Как благодарна за холод тебе я!

Так я продрогла, что станет теплее

мне от любой мимолетной улыбки

после моей благородной ошибки.

Как я тебе благодарна за муки!

Опыт любви – это опыт разлуки.

А небольшое количество боли

служит всегда воспитанию воли.

«Выдержат ли твои плечи…»

Выдержат ли твои плечи, –

это не блажь и не чушь! –

как сыромятные плети –

обременительность чувств?

Выдержат ли твои руки,

выдержит сердце твое

не неизбежность разлуки,

а невозможность ее?

И не ломая, а строя,

в тесном и честном кругу

выдержишь ли то, что все я

выдержать в жизни смогу?..

«У природы – время года…»

У природы – время года,

у меня по большей части

время всхода и восхода,

время горя, время счастья.

А зима и снег во поле,

а июль, горяч и плотен, –

добавление, не боле,

обрамление полотен.

Время кроссов, и вопросов

и всего, чем жизнь согрелась…

Время-зрелость – юность взрослых,

время-старость – взрослых зрелость.

Время-радость, время-бремя,

время-друг и время-деспот…

И, когда ты рядом, время –

нескончаемое детство.

«Отпусти меня, любовь…»

Отпусти меня, любовь,

в ту страну иную,

где забудем мы с тобой

ту струну больную…

Я люблю людей, сады,

волн разгульных клекот.

Я умею от судьбы

улетать далеко.

Отпусти меня, любовь,

из страны недужной

в ту, где будет мил любой

по законам дружбы.

Там в прохладе голубой

ждет меня удача.

Отпусти меня, любовь! –