Читаем Сентиментальное путешествие полностью

Сентиментальное путешествие

После ухода из Персии русских был вновь сформирован ассирийский отряд; во главе этого отряда стояли русские и ассирийские инструктора под руководством полковника Кондратьева.

Отряд был сформирован 29 января 1918 года в городе Урмии.

Состоялся митинг в присутствии патриарха Мар-Шимуна и персидского губернатора Этрат-тумая.

На митинге персы предложили ассирийцам сдать оружие.

Ассирийцы отказались.

4 февраля на урмийском базаре были убиты 16 горных айсоров и раздеты догола.

Потом произошло нападение на почту, был убит поручик Иванов.

8 февраля 1918 года поднялись все урмийские персы и окружили штаб Ага-Петроса. Шел бой целую ночь, наутро Петрос послал донесение Мар-Шимуну.

Мар-Шимун ответил: «С персами не надо воевать».

В двенадцать часов дня был окружен штаб корпуса, в котором находился начальник отряда полковник Кузмин.

Полковник Кузмин послал донесение к Мар-Шимуну и просил помощи, чтобы спасти русских инструкторов, которые находились в штабе.

Персы лезут и кричат: «Я Али», «Я Али». В этот момент по приказанию начальника артиллерийской бригады, полковника Соколова, были выставлены 4 орудия на Чарбатской горе, на расстоянии трех верст от Урмии, и 2 полевых орудия над Дегалинскими воротами.

Открыли огонь по толпе персов.

Но персы, несмотря на это, ворвались в ограду штаба.

Товарищ Лазарь Зервандов и несколько карских айсоров побежали туда, схватили пулеметы и ручные бомбы и начали стрелять по персам и курдам.

Батареи продолжали огонь.

Персы начали разбегаться по улицам, и куда ни побегут, там взвод ассирийцев, и были разбиты персы до одного человека. Целую ночь шел по городу Урмии грабеж, и ломали двери, и таскали все персидские ковры и имущество. Патриарх Мар-Шимун все посылал к Ага-Петросу и полковнику Кузмину донесения и говорил, что не надо воевать, а лучше сдаться, потому что мы на ихней персидской земле и не пришли с ними воевать, а спасались от зверства горных курдов.

Бой был.

12 февраля в 10 часов утра бросились бежать остатки персов и курдов в американскую миссию, в которой помещался доктор Шед, он же – американский консул.

Американский консул, и русский консул Никитин, и несколько ассирийских священников начали ходить по городу и усмирять ассирийцев.

В 12 часов дня поручик Васильев (ассириец карский) и подпоручик Степаньянц (армянин-дашнак) кончили бои с персидскими казаками, которыми руководил полковник Штольдер.

Он был взят в плен.

Ассирийцы не считали его за пленного, а считали за русского офицера и отправили на Гюлимханскую пристань, по дороге встретили его армяне и убили Штольдера с женой и сыном.

16 февраля отправился из Урмии в Дильман ассирийский патриарх. Сопровождали его инструктора.

Прибыли в город Дильман 18 февраля. Расстояние от Урмии до Дильмана 83 версты.

Дильманские персы уже знали, что урмийские персы и курды разбиты. Патриарх был вызван на совещание с Синко в город Кенишер.

Было решено, что Синко – будто бы – заключает мир с ассирийцами.

На это совещание и приехали Мар-Шимун, брат патриарха Ага-Давид и 250 выборных ассирийцев под командой полковника Кондратьева. Во время совещания курды заняли все крыши и удобные места.

Выходит Ага-Давид и говорит: «Не стоит с этой собакой беседовать», – он взял двух ассирийцев и уехал, а остальная кавалерия вся стоит и ожидает Мар-Шимуна.

Минут через двадцать вышел патриарх, и полковник Кондратьев скомандовал: «На коня!»

Не успели сесть, вдруг с крыш раздался звук и залп, как звонок.

Стоявшие ассирийцы смешались: кто на коне, кто под конем, а кто совсем остался.

Бросились бежать.

На месте был убит поручик Зайцев, и инструктор Сагул Матвеев, и Скобин Тумазов.

Остальные бежали по улицам.

А сам патриарх бежит по грязи, и кровь по спине его течет.

Обогнали его Зига Левкоев, Никодим Левкоев, Сливо Исаев, Лазарь Зервандов, Иван Джибаев, Яков Абрамов, князь Лазарев. Не успели схватить патриарха, попала вторая пуля ему в лоб, и упал он на траву.

А курды все залпом и залпом по бегущим. У края города остались только: без коней Зига Левкоев, раненный в левую ногу, Лазарь Зервандов, раненный в голову и левую руку, Сливо Исаев – ранен в левый бок. Бедные товарищи вырвались побитые и раненые, а патриарх Мар-Шимун так и остался в грязи.

Это было в пять часов вечера.

Курды и персы все старались, чтобы найти труп патриарха.

Потому что Синко получил от тавризского губернатора официальную бумагу, что если пришлет он голову Мар-Шимуна, то отвесят в 20 раз на золото.

Прибыли раненые в ближайшее село Костробат и сообщили, что погибли все, и патриарх, и с ним ассирийцы. Не верили.

Минут через несколько пришел полковник Кондратьев, раненый, и сказал, что погибли все.

Собрали войско и вступили с Синко в бой. В 9 часов вечера город Кенишер был со всех сторон окружен.

В 12 часов ночи кинулись в атаку, и был взят труп Мар-Шимуна.

А Синко со своей шайкой удрал в Чарикале.

Дней через двадцать появились в Салматском районе передовые турецкие отряды в составе трех батальонов.

Ассирийцы вступили в бой и разбили турок наголову.

25 марта 1918 года вновь сделали турки наступление, бой продолжался шесть дней, турок окружили и взяли в плен 250 солдат при 2 офицерах.

После этого приехал в Урмию Ага-Петрос со своим отрядом и заявил полковнику Кондратьеву, что у него собрано 4 тысячи ассирийцев.

Мы сделали общее наступление против турок, чтобы пробить дорогу к русской границе, а у Ага-Петроса оказалось всего 400 человек, плохо вооруженных: не смог он поэтому исполнить своей задачи.

Задано ему было быть на левом фланге и поддерживать связь с армянами, которые наступали по Хойской дороге.

На правом фланге ассирийцев у Башкалинской дороги был полковник Кондратьев, впереди была ассирийская конная кадровая команда, во главе этой команды состояли товарищи: Лазарь Зервандов, Зига Левкоев, Никодим Левкоев, Иван Джибаев, Сливо Исаев, Иван Заев и князь Лазарев.

Заняли Котульское ущелье и продолжали наступать на русскую границу.

Дней через восемь Ага-Петрос со своим отрядом отступил на Урмию, турки прорвались в тыл ассирийцев.

Утром часов в пять пошли умываться на речку. На том берегу речки стоит бивак. Мы думали, что это Ага-Петрос прибыл к нам на помощь, а турки думали, что это их войска…

В пять часов вечера мы получили бумагу от начальника отряда, что турки прорвались через Ага-Петроса в глубь Салматского района.

А мы не могли отступать, потому что была уже ночь, и дождь шел над нами. На рассвете мы стали отходить из Котульского ущелья, а вершины по краям дороги были заняты турками. Одни говорили: «Нельзя отступать» (надо сдаваться в плен), – а другие мои товарищи говорили: «Пока у нас патронов хватит и кони у нас все хорошие, арабской породы, можно сделать налет».

Итак, действительно, накинулись на одну турецкую заставу, и оказались они без патронов, открыли огонь из пулемета и скоро перестали, мы бросились в атаку и порубили 34 турка и захватили один пулемет без патронов, поломали в куски и бросились тикать.

Приехали в город Дильман, а ни айсоров, ни армян не видать, только все курды и персы грабят айсорские села, и гонят барашков, и видать трупы убитых по дороге, и думали, все айсоры погибли.

Мы начали без боя тикать, а впереди нас видать далеко пыль до неба. Мы думали, что главный турецкий отряд наступает.

Приехали в Хайтахты, там ни русского коменданта, никого, только видать – по дороге дети плачут. Нельзя было их взять, потому что их было много. Было жалко смотреть.

Поднялись на Кущинский перевал, дорога была перерезана курдскими разбойниками. Вступили в бой против курдов, и был убит вахмистр Исаак Иванов. Не успели его взять, оставили на месте.

Опустились с Кущинского перевала, нашли отступающих айсоров, спросили: «Где Ага-Петрос?» – «Уже три дня, как он в Урмии».

Приехали в Урмию, пробыли 15 дней в Урмии, и кругом начались передовые стычки.

15 мая город Урмия был со всех сторон окружен турками.

Видное дело – гибли русские и айсоры. Сделали общее собрание в присутствии русских офицеров.

Ага-Петрос говорил, что нужно сдаться туркам, потому что он имел письмо от командующего 4-й турецкой армии Халила-паши.

А русские не желали, говорили: «Лучше погибать», – и устроили флотилию на плотах и хотели переплыть Урмийское озеро на Шерифхане.

Были все убиты персами, погибло 8 полковников, и 32 офицера, и солдаты. Начали турки и курды наступать. Айсоры все бьются до последнего. Боевой запас кончился, снарядов нет.

29 мая турки были в 5 верстах от Урмии.

Айсоры сделали второй митинг и решили: на русскую землю нельзя идти, потому что все Закавказье занято турками, а лучше прорваться на восток, может быть, соединимся с англичанами.

Моментально были собраны войска, 4 тысячи кавалерии под командой полковника Кондратьева, и 6 тысяч пехоты под начальством полковника Кузмина, и артиллерийская бригада под начальством полковника Соколова.

В пяти верстах от города около селения Диза были выставлены 24 орудия в ряд.

А турки думали, что сегодня айсоры будут сдаваться.

Полковник Соколов приказал открыть огонь из 24 орудий.

Открыли ураганный огонь по турецким позициям.

Турки помещались на горе.

Были сбиты 4 турецких орудия.

Начали мы общее наступление.

Все попы и архиереи устроили на поле молебен, дело пошло дружно, были турки атакованы, и мы прорвали фронт.

А с другой стороны Урмии турки вступали в город.

А в городе остались только американская и французская миссии и несколько тысяч айсоров.

По словам перебежчиков, все оставшиеся были вырезаны курдами и турками.

А мы отступали по Гейдеробатской дороге.

Впереди шла конница и четыре орудия, а в тылу находились айсоры русскоподданные, а по бокам народа армяне и горные айсоры.

Турецкая кавалерия преследовала.

Идут впереди сильные бои и сзади бой, все разбивается… села… деревни…

От Гейдеробата до Солужбулака 60 верст.

Вся дорога была переполнена вьюками, барашками и народом.

Дорога узкая.

Вьюки падают. Бросают детей и спешат вперед, день и ночь едем и едем, ни отдыха… ничего, и только слышим крик и шум, плачут бедные дети.

Матерей и отцов нет. Одни дети спят на середине дороги, а другие играют на краю дороги в траве, не боятся змей, а змей там было масса.

Мы держали дорогу на Равандуз.

Верстах в 20 от Равандуза узнали, что там находится штаб 4-й Мосульской армии.

Повернули влево на Сеюн-Кале.

На 15-й день, как ушли из Урмии в Сеюн-Кале, встретились с англичанами. Одни из нас радовались, что спаслись, а другие плачут: ни детей, ни родных.

Англичане дали приказ три дня отдыхать.

Через три дня айсоры начали двигаться вперед.

В четыре часа дня в Сеюн-Кале восстали персы и начали стрелять с крыш по женщинам и детям.

Англичане бросили свои сумки и пулеметы, сели на голых лошадей. Видно, дело плохо.

По приказанию полковника Кузмина завернуть (остановить) англичан, поставили мы против англичан пулеметы – и завернули англичане.

Вместе с англичанами атаковали город Сеюн-Кале; и были выгнаны из города, согнаны в одно глубокое ущелье персы и курды, и окружены со всех сторон, и были уничтожены до одного, и город был сожжен.

И отступили опять по безводной дороге, то без хлеба, то без воды; наконец дошли до Биджара, в Курдистане, 450 верст.

Потеряли в дороге одну восьмую часть народа: тот погиб без воды, тот в бою. Вступили в Керманшахскую долину. Там нет ни жилища, ничего.

Одни плодородные дремучие леса.

Там живут звери свободные.

Мы видели массу удавов и гадюк, как столбы, а обезьяны, как птицы, на дереве.

Там мы хлеба не видали.

Воды много. Питались сладкими фруктами и орехами.

Прибыли в город Керманшах.

Там не те народы, как в Урмии. Между ассирийцами и инструкторами тут произошли недоразумения.

Горные и урмийские айсоры говорили, что нужно идти из Керманшаха на Хамадан, всего 220 верст горами.

А русские инструктора шли по карте и держали на восток день и ночь.

Русскоподданные айсоры из Карса пошли с русскими офицерами, и брат патриарха с ними.