Сентиментальный детектив

Женщина быстрее мужчины улавливает оттенки настроений, и то, что за ними стоит. Дарья понимающе улыбнулась. Но в ее улыбке не было огорчения и обиды отвергнутой женщины; в соболезнующем, участливом и теплом взгляде сквозило откровенное любопытство.

– Глазам своим не верю. Честно сказать, не ожидала. Думала, у нас с тобой все пойдет по-другому. Поверь, я не скрываю от тебя ничего. Нет мне резона.

– Не думай обо мне плохо. – сказал Рюрик. – Я тебя не хотел обижать.

– Ты меня не обидел. Ты удивил меня.

Скударь отведя взгляд в сторону.

– Я почти из примерных! Блюду! – сказал Рюрик.

– Видела я сегодня, из каких ты примерных. Ты не мазохист случайно?

Скударь отшатнулся от Дарьи.

– Ты с ума сошла!

– Значит, тогда ты по делу ремешком прошелся?

Рюрик быстро соображал, где, откуда могла видеть сцену семейной разборки его новая гостья. Дарья не стала его томить.

– У меня подзорная труба, складная, сорократная. Я стою, в доме напротив уже четыре часов. Замучилась ждать, пока ты со своими женщинами разберешься. Однако, ты их выдрессировал. Жестко по графику приходят, уходят. А если что не так, то и ремешком. Правильно, с нами только так и надо. Только, пожалуйста, не со мной. Я исключение из правил. Я тебе Рюрик повода не дам. Расскажи мне, что у тебя приключилось. Я ведь твоею судьбой постоянно интересовалась. Твоя соседка по Тишинке, старушка, Авдотья Алексеевна, у меня на доверии. О твоем каждом шаге, мне в письмах докладывала.

– Как? – чуть снова не взвыл Скударь.

– А откуда я узнала, о твоей смерти? Поминки устроили по тебе. Твоя Клавдия и твои друзья. Авдотью Алексеевну пригласили. Она и доложила мне сразу по телефону, что поминки справляете. И телеграмму зачитала от брата, Степана. Я свою, с соболезнованием выслала тебе на Родину. А мне с Родины твоей сообщают, что ты жив и здоров. Ну, думаю, что за очередная мистификация? Звоню Авдотье Алексеевне. Она говорит, что вот мол, майор поднялся, то же самое утверждает. И добавила, что ты на развод подал. А я ее предупреждала, что если она вдруг услышит, что ты разводиться решил, пусть мне хоть ночью звонит. Тройной тариф, за это.

– Ах, старая перечница! – рассмеялся Скударь.

– Так, что ты дорогой, мне не рассказывай, о своей верности. Я сама отличную школу такой верности прошла. Летела, как на крыльях, думала, если место освободилось, первая буду. Похоже, опоздала. Значит это та женщина, что до Клавдии у тебя была здесь, моя разлучница. Клянусь я не специально подсматривала. Так получилось. А знаешь, что, давай выпьем. Я рада тебя видеть.

Скударь был доволен, что не пришлось ни объясняться, ни оправдываться, ни осаживать позднюю гостью. Он не хотел сегодня никого видеть. Они выпили.

– Если хочешь, можешь остаться ночевать! – Скударь не стал говорить, что места у него хватит. И так было понятно, что он собрался положить ее отдельно. Дарья довольно спокойно отклонила его предложение.

– Я могла бы остаться. Мы бы еще выпили, потом музыку послушали, потом я бы легла рядом в другой комнате, потом зашла к тебе просто покурить и поговорить…Все получилось бы как тогда, непроизвольно и естественно. Но я не этого хочу. Жизнь как песок утекает между пальцев, а я все время одна. Бывшие мужья не в счет. Там на западе пишутся свадебные контракты, – это обычная сделка, и больше ничего. Кто как себя сумеет продать, подороже или подешевле. А хочется чего-то большого, безмерного. Ничего, что я плачусь тебе в жилетку?

– Ничего!

Он тепло обнял ее, прижал к себе, поводил носом по шее. Она затаилась, готовая подставить враз пересохшие губы. Полуоткрытый рот ее выжидал несколько секунд. Скударь потянулся за бокалом.

Дарья осторожно сняла его руку с пояса и резко встала. Красивая она была. Видно готовилась к встрече. Модная, аккуратно уложенная прическа; облегающее, строгое, вечернее платье с большим вырезом на спине, и застежкой на шее. «В ресторан надо было ее пригласить», подумал Скударь. Вечно мужик задним умом крепок.

А Дарья хотела, чтобы он ее всю рассмотрел. Она, как на подиуме стояла перед ним.

– Вот и утолила я немного свой голод, – задумчиво сказала она. – Прости, но я все понимаю. У тебя сейчас есть женщина, видно замечательная женщина. Откровенно сказать, завидую я ей, хорошей завистью. – Она улыбнулась. – Обычно, размениваясь на мелочи, мы платим по высшей мере. Я с тобой не прощаюсь. Мне еще надо будет побороться с нею за тебя.

– Боюсь, ничего не получится, – не сдержался и быстро ответил Скударь. И тут же пожалел. Обижать Дарью он не хотел. И говорить не хотел, что Арина уехала навсегда.

– А не получится! – она рассмеялась, – я и на маленький кусочек сначала согласна. А там посмотрим. Кстати, помнишь, ты мне стихотворение посвятил. Я его сохранила. Вот оно.

Дарья аккуратно положила на стол листок бумаги, на котором его почерком было написано шесть четверостиший. Он тогда пропел только частушки, а стихотворение не успел прочитать.