Сентрал-парк

Черная дыра. Ком ваты вместо мозгов. Пустое место, что вглядывайся в него, что в нем копайся… Память разбил паралич, она застыла, превратилась в лед, заблокировалась – осталась только последняя невразумительная картинка.

Ну же, постарайся, что тебе стоит? Что было потом?

Потом – это Алиса отчетливо помнила – она заплатила за парковку в автомате и спустилась по лестнице на третий подземный этаж. Она изрядно перебрала – в этом не было сомнения. Шаткой походкой добралась для своей маленькой «Ауди», отперла дверцу, плюхнулась в кресло и…

И все. То есть ничего.

Как ни силилась она сосредоточиться, память перегородило непроницаемой белой стеной. Это был какой-то Адрианов вал, Китайская стена, о которую разбивались все ее отчаянные попытки продвинуться дальше.

Алиса сглотнула горькую слюну. Страх грозил перерасти в приступ панической атаки. Этот лес, кровь у нее на рубашке, чужое оружие за пазухой… Как ни хотелось списать все это на похмелье после вчерашнего, дела определенно обстояли намного хуже. То, что она напрочь забыла, как здесь очутилась, имело единственное объяснение: ее чем-то опоили. Не иначе, какой-то подонок подлил ей в стакан гамма-гидроксибутирата. А что, очень может быть: в последние годы полицейская служба неоднократно сталкивала ее с делами, включавшими применение наркотиков с целью изнасилования жертвы. Отодвинув эту мысль, она стала выворачивать свои карманы. Так и есть, ни бумажника, ни полицейского удостоверения. Документы, деньги, мобильный телефон тоже пропали.

Теперь к страху добавилось уныние.

Хрустнула ветка, в воздух взвилась стайка испуганных славок. По лицу Алисы скользнула пара оброненных вязом желтых листьев. Левой рукой, зажав подбородком воротник, она застегнула доверху молнию на куртке. И тут заметила у себя на основании ладони надпись светлой шариковой ручкой – строчку цифр, вроде шпаргалки нерадивого школяра:

2125558900

Это еще что такое? Кто это написал – неужели она сама? Возможно, но не обязательно, мелькнуло в голове при виде цифр.

Она зажмурила глаза от растерянности и страха.

Нет, она не сдастся! Походило на то, что прошедшей ночью произошло что-то очень серьезное. Раз сама она ровным счетом ничего не помнит, то пускай ей освежит память тип, к которому она оказалась прикована. Больше ей, во всяком случае, не на что было надеяться.

Кто он, друг или враг?

Не имея пока ответа на этот вопрос, она на всякий случай взвела затвор полуавтоматического пистолета, навела ствол свободной рукой на непрошеного спутника и бесцеремонно его встряхнула.

– Эй, ты! Хорош дрыхнуть! Подъем!

Мужчине нелегко было очухаться.

– Пошевеливайся! – поторопила она его, тряся за плечо.

Лежащий поморгал, подавил зевок, с кряхтеньем принял сидячее положение. Открыл глаза – и в страхе отшатнулся при виде ствола в нескольких сантиметрах от своего виска.

Сначала он вытаращил на Алису глаза, потом завертел во все стороны головой и пришел в полное недоумение от обступившего его грозной стеной леса.

Проведя несколько секунд в ошарашенном молчании, он проглотил слюну, разинул рот, посидел так секунду-другую и, наконец, спросил по-английски:

– Кто вы такая, прости господи? Что мы здесь вообще делаем?

2 Гэбриэл

В любом из нас сидит непрошеный чужак.

Братья Гримм

Незнакомец изъяснялся с сильным американским акцентом, почти совсем проглатывая звук «р».

– Да где мы, черт побери? – прорычал он, грозно щурясь.

Алиса сильнее сжала рукоятку пистолета.

– По-моему, этот вопрос должна вам задать я! – ответила она по-английски, тыча «глоком» ему в висок.

– Эй, полегче! Спокойствие! – Он задрал руки над головой. – Уберите пушку, это опасная штуковина…

Еще не вполне придя в себя, он указал подбородком на свою руку в железном браслете.

– Зачем вы это на меня надели? Что я натворил на этот раз? Подрался? Появился в нетрезвом виде в общественном месте?

– Наручники на вас надела не я, – отрезала Алиса.

Она уже успела его разглядеть: на нем были темные джинсы, кроссовки, мятая рубашка, зауженный костюмный пиджак. Светлые внушающие симпатию глаза ввалились от усталости.

– Зябкая погодка… – пожаловался он, втягивая голову в плечи, и бросил взгляд на свое запястье, где полагалось находиться часам, но их там не оказалось.

– Дерьмо… Который час?

– Восемь утра.

Он с грехом пополам обыскал свои карманы и не сдержал гневный крик:

– Вы меня обчистили! Ничего нет: ни денег, ни бумажника, ни телефона…

– Я ничего у вас не забирала, – заверила его Алиса. – Меня саму обобрали, как и вас.

– А шишка откуда? – пробурчал он, растирая себе свободной рукой затылок. – Скажете, это тоже не ваша работа?