Сепар

Вот так и скинул ему что нужно, две минуты работы, и теперь тот и со своего планшета изучал картинку. Причём взвод его наготове, не один, ещё один собирается, но приказа на выдвижение пока нет, начальство совещается. Пока бойцы Слава играли с планшетом, навели оптику сверху на себя и корчили рожи в ночное небо сами себе, говорю же, дети. Я сказал Славу:

– Я могу и другим офицерам установить эту программу. Миномётчикам и артиллеристам так она вообще необходима. Деду тому же. Всем ротным и взводным.

– Хорошее предложение, – кивнул тот, Слав хоть и капитаном был, из Росгвардии, но в общении нормальный, без заскоков.

Так что пока командование решало, я успел шесть планшетов подключить из двух десятков, остальные не подходили, и три ноутбука. А тут и приказ пришёл, и два взвода рванули с места, по пути прихватив Гоги, они мимо него проезжали. План с засадой, то место, где я указал, одобрили. Бывшего депутата приказано брать живём. Состояние не важно, главное, чтобы предстал перед судом. К слову, того генерала-артиллериста пока не судили, после войны сделают, и ему явно вышка светила, смертная казнь, не хотели спугнуть других преступников, поэтому и отложили до конца спецоперации, а сейчас сидит и ожидает своей участи. При случае на обмен кого-нибудь из наших пойдёт. Его уже выдоили на ценные и важные сведения, больше не нужен. Я успел забраться на танк, ёжась от холода, изо рта пар выходил, похолодало, раненых из пленных укропов закутали в одеяла и спальники, из их же вещей. Вертолёт находился на поле, с заглушёнными движками, оба боевых улетели, так что стояла тишина, как колонна ушла. А тут молодой боец из чеченской гвардии появился, подбежал и козырнул:

– Товарищ поручик, вас в штаб вызывают.

Кивнув, я прикрыл люк, но не закрывая, чтобы доступ воздуха был, и пусть дизель молчал, но запущен генератор, чтобы работали все бортовые системы, включая печку отопления, так что в танке тепло, а шум генератора фоном шёл, спать парням не мешал. Вот так спрыгнув на побитый гусеницами асфальт, и направился за бойцом, придерживая подсумок на боку, по бедру бил, автомат я не брал, в танке за спинкой висел. Пистолет имел, и хватит. Привели в штабную палатку, часть офицеров батальона здесь, Дед и оба главы республик, ну и плюс часть их охраны. Палатка большая, вместила всех. Тут же складные столы, стулья, ноуты работают на столах, на экране одного спутниковая карта, которую я недавно установил, отслеживают движение наших и бандерлогов.

И это расстояние между ними быстро сокращается, но наши уже встали, занимали будущие позиции для засады. Успели. Кстати, из палатки конвой вывел украинского офицера, видимо командира бригады. Я было начал докладывать, вытянувшись и кинув руку к виску, но Дед махнул рукой, без чинов дескать.

– Вон он наш герой, первым атаковал позиции противника. Получил два попадания противотанковыми гранатами, но танк остался цел. Уничтожил до роты противника, позволив нам сблизиться и атаковать.

На самом деле едва два взвода, но прерывать комбата не стал, слушал молча. Кадыров тоже слушал не перебивая, а Пушилин только усмехнулся и кивнул мне приветливо.

– Здравствуй, Алексей, – поздоровался потом со мной, не чинясь подойдя и пожав руку, после чего повернулся к Кадырову: – Я как узнал, что тут Алмаз, так и решил лететь. Раз тут мой офицер, особенно Алмаз, значит, безопасно.

– Это он двух генералов в плен взял?

– Он. Сейчас выглядит хорошо, а всего неделю назад без слёз не взглянешь. Рука до сих пор в гипсе, сломана. Выдержал пытки в Киевском СБУ, организовал массовый побег.

– Погоди, так это он? Родители Аслана Бегоева просили передать большое спасибо его спасителю. Выжил их сын. Сейчас восстановление проходит.

Кадыров подошёл и обнял меня, после чего пожав руку, сказал:

– Спасибо.

– Жив, значит, Аслан? Это хорошо. Я боялся, что не довезут.

К счастью, глава республики ДНР не стал говорить, что это я работал и проводил акции по ликвидации укрожурналиста и налёту на здание СБУ. Впрочем, это и не требовалось делать, повернув мою левую руку и глянув на наручные часы, Кадыров спросил:

– А где те часы?

– Дома оставил, приметные, палят, – вздохнув, признался я.

– Голос твой хорошо узнаваем.

Среди чеченских командиров поднялся шум, некоторые говорили, что голос знакомый, а понять где слышали, не могли, теперь опознали. Для многих было шоком, что я простой танкист, пусть офицер и взводный. В сети стояла уверенность, что я из каких-то частей специального назначения ДНР. А оказалось – нет. Кадыров стал расспрашивать о семье, жизни, узнал, что сирота, памяти лишился, очнулся в разбитом танке, вот и воюю, только похлопал по плечу, но от дальнейших расспросов спас возглас оператора за ноутбуком:

– Есть контакт.