Сепия (СИ)

Эрик усмехнулся: какие же они смышленые и забавные ребятишки. Он поцеловал малышей в щёчки, хотя Марко показательно начал вытирать лицо, а вот Мэгги довольно захихикала, поглядывая на дедушку сквозь ресницы, вызвав у мужчины улыбку. Пьетро, ещё с секунду постояв, почувствовал, как его супруга слегка толкнула в бок, и Максимов, вновь вернувшись из мира собственных мыслей в реальность, взял пакеты с подарками у отца и пригласил всех войти в дом; детишки, весело хохоча, вновь стали бегать и резвиться по всему дому, Семела вернулась к своим делам на кухне, а самый старший Максимов пошёл ставить подарки под рождественскую ель. А Эрик, будто находясь здесь впервые, осматривался и пытался запомнить каждую мелочь, каждую фотографию, каждую висящую гирлянду, любую деталь в доме, будто бы все ещё наделся на то, что рано или поздно и эта реальность пойдёт трещинами. Но… где-то в глубине сознания он знал чёткий ответ – нет. Ничего уже не изменится. Всё останется как есть.

Мужчина проходился по всей гостиной, изучая историю своей семьи в фотографиях, что были повсюду развешаны на стенах, а некоторые же стояли и на камине: Пьетро и Сем сделали селфи на фоне Пизанской башни во время очередного задания «Икс-Фактора», вот вся их команда праздновала юбилей их службы, вот снимки с фото-будки на одном из фестивалей, вот Лорна застала брата с супругой и своим женихом за игрой в покер, вот сын корчил рожи Вижну, пока он и Ванда пытались себя сфотографировать, вот свадьба Пьетро и Сем – они такие красивые, такие счастливые; вот рождение Марко, вот Мэгги забирали из роддома… Все эти маленькие запечатлённые эпизоды из жизни не могли не заставить его улыбаться. Кажется, что он пропустил почти всю их жизнь. Но когда он дошёл до камина, где в большой белой пластиковой раме виднелась потёртая фотография, - сепия, - в которой было отражение его прошлого: Эрик сидел в кресле, рядом с ним, обнимая его за шею, находилась Магда, ещё тут был Пьетро, развалившись в инвалидной коляске, держа за руку Семелу, примостившуюся на подлокотнике, а позади них стояли улыбающаяся Ванда и недовольная Анна… Все те, кто были в той, другой жизни. Эрик взял рамку в руку, не веря, что это фото действительно существовало. Леншерр несколько раз моргнул, проверяя себя, и стал замечать, как снимок начал меняться, наливаясь цветом: теперь же Эрик сидел один, а на коленях у него расположились Марко и Мэгги, по обе стороны от него стояли две влюблённые пары: Лорна с Алексом и Пьетро с Семелой; позади стояли Ванда и Вижн, и рука андроида лежала на плече робота-подростка Вив – их дочери. На Магнето в жизни смотрела его семья с реальности фотографии: самая настоящая, самая любимая, крепкая и дружная. Мужчину начало мелко трясти, и Эрику вновь хотелось дать волю своим чувствам, но он сдержался, чувствуя, как к нему подбежал сын – как ветер слегка потрепал волосы. Максимов положил руку на плечо отцу, заглядывая ему в глаза:

- Пап?

- Мне кажется, что я так давно не говорил тебе, как сильно тебя люблю, - улыбнулся Леншерр, смотря не на сына, а на фото, с которого ему улыбались все члены его семьи. – И Ванду, и Лорну, и Семелу, и Марко и… Мэгги. Особенно Мэгги. Я так горжусь тобой, сын. Ты себе даже не представляешь.

Мужчина развернулся к нему и заключил в объятия; всё хорошо, наконец-то всё хорошо. Всё так, как и должно быть. Все живы, здоровы, счастливы, а большего Эрику и не надо. Леншерр, отстранившись от сына, услышал голос Семелы, доносящийся из кухни:

- Эй, милый, помоги мне с посудой.

- Конечно, куколка, - крикнул Пьетро, молниеносно срываясь с места, но Леншерр, сделав несколько шагов, не спешил за сыном; он обернулся в сторону фото, будто ещё раз удостоверяясь, что там не было того снимка, характеризующее не особо приятное прошлое: имевшее плохое начало и конец. Но нет, всё было так, как и должно быть: на фото по-прежнему улыбались вся его семья. Эрик уже мечтал о том, чтобы поскорее свидеться со своими дочерьми и весь вечер провести со своими внуками и узнать, что же он успел пропустить за такой длительный промежуток времени для него самого, но такой короткий для всех остальных.

Он улыбнулся, зная, какое будущее ждало его и тех, кто ему был дорог.

Кажется, пройдя целую вечность пути руин мира сепии, он наконец-то пришёл домой.