Сепультурум

Кристо уже собирался ответить, когда позади них раздался крик. Один из надзирателей на что–то среагировал. Он отдал несколько отрывистых приказов, и часть строя отделилась, чтобы разобраться с невидимой угрозой. Они направились на восток.

— Поля… — проговорила Карина, встретившись глазами с диким взглядом отца.

Тот схватил ее за запястье.

— Я нас отсюда вытащу.

Он принялся проталкиваться сквозь толпу, и Карина позволила ему увлечь ее за собой. Крики нарастали, быстро перейдя в рев. Надзиратель завопил в свой громкоговоритель:

— Разойтись! Разойтись!

Загремели выстрелы дробовиков, гулкие раскатистые удары накладывались друг на друга, сливаясь в отчаянный хор. Толпа уже бежала, боролась… падала. Карина, которую практически волок за собой отец, увидела, как портовый рабочий исчез в массе тел. Больше он уже не поднялся. Она почувствовала острую боль в ребрах. Руки хватали ее за волосы и одежды, увлекая назад, словно живое разрывное течение. Она отмахнулась, ее локоть ударился о кость, и тяга ослабла. Кристо пер вперед как таран, одной рукой удерживая дочь, а другой пробиваясь сквозь колышущуюся стену тел, стоявших у них на пути. Его лицо и руки были забрызганы кровью. Он издавал свирепое, одержимое рычание.

В воздух взмыл крутящийся штопором серый цилиндр, и Карина как раз успела увидеть, как он падает, оставляя за собой дымную спираль, а затем взрывается прямо посреди толчеи. Из него ударило густое облако слезоточивого газа. Раздались новые крики: как боли, так и страха. Навстречу толпе взмыло еще полдюжины цилиндров, запущенных из гранатометов.

Карина со все возрастающим ужасом следила, как они медленно летят по параболе. Один из них приземлился в нескольких футах от нее.

— О, Трон…

Ее внезапно обдало светом и жаром, и она выпустила руку отца — взрыв отбросил ее в сторону. Распростершись на земле, оглушенная до звона в ушах Карина лишь через несколько секунд осознала, что это был не слезоточивый газ. Надзиратели отстреливали осколочные гранаты. Они пытались перебить толпу, будто устраняя препятствие.

Прямо перед ней зашатался и упал рабочий факторума с обгоревшим дочерна лицом. Его комбинезон был изодран, из дюжины осколочных ранений лилась кровь. Мать в одеянии писца невысокого ранга металась в поисках пропавшего ребенка. Те, кого зацепило взрывом, беспорядочно бродили вокруг, зажимая обрубки изуродованных конечностей и пытаясь найти недостающие части тела. Прочие стенали, ослепленные, окровавленные и охваченные страхом. Ненадолго воцарился ступор, шок от недавно пережитого как будто остановил ход секунд. А затем все обрушилось обратно — и ужас, и боль. Река выходила из берегов, разливаясь потопом.

Карина села. И закричала:

— Убийцы, ублюдки! Вы нас убиваете! Вы нас убиваете!

Она попыталась встать и угодила под чью–то бьющуюся ногу. Город завертелся, расплываясь. Восток превратился в запад, она оступилась и тяжело упала. Колено обожгла боль, пронзившая кость пылающими иголками, и Карина взвыла. Она нетвердо стала подниматься снова, пока удар в живот не опрокинул ее на спину. Застонав и чувствуя, как внутри все леденеет от паники и отчаяния, Карина перевернулась. А потом поползла, приволакивая локти. Кровь залила один глаз, придавая всему, на что она смотрела, неприятный алый оттенок. Она видела только лихорадочно суетящиеся ноги и холодные лица мертвецов, глядевшие из груд окровавленных тел. На спину тяжело обрушилась чья–то ступня, беспощадно вышибив из нее дух и заставив судорожно хватать воздух. Карина продолжала ползти, но получила пинок в подбородок. В глазах вспыхнули звезды, рот заполнился медным привкусом. Она потянулась за ножом, чтобы хотя бы умереть в бою, но нащупала пустые ножны.

Надзиратели отбивались — всякое подобие порядка скатилось в отчаянную битву за выживание. Они уже убивали — Карина наблюдала за ними в просветы среди людей — кося горожан Меагра, словно забивающие скот мясники. Скользкие окровавленные дубинки поднимались и опускались. Щиты давили и молотили. Громкоговорители были брошены за ненадобностью. Им на смену пришли дробовики.

Сквозь свалку Карина мельком увидела, что же переполошило надзирателей. И испуг ее отца вдруг стал абсолютно, кошмарно понятен.

Еще одна толпа, но эта бежала в сторону побоища. Их глаза горели от звериного голода. Волна обрушилась на надзирателей, затягивая, разрывая, кусая…

По Меагру катилась смерть.

Карина продолжала драться. Она брыкалась, дергалась и била кулаками, пока не смогла рывком подняться на ноги. Отыскав свой нож, который провидение подбросило в пределы досягаемости, она выставила клинок перед собой, словно отгоняя факелом тьму.

Вот только эту тьму было не удержать. Она намеревалась поглотить город и всех в нем.

Приглушенный свет ламп внутри кабинки обрамлял изящного вида фигуру в темно-синей рясе. Лицо фигуры скрывалось под глубоким капюшоном, однако на свету тускло поблескивала аугметика. Руки, поначалу спрятанные в складках широких рукавов, сложили пальцы домиком, засверкав металлом.