Сэр Гибби

— Да я не об этом, Джанет. Мне ведь надо будет песни петь, улыбаться, довольным ходить! А как же я буду улыбаться да радоваться, если тебя поблизости не будет?

— Скажи, Роберт, а ты веришь, что все мы едины во Христе Иисусе?

— Не знаю. Ты же знаешь, Джанет, с Библией я спорить никогда не стану. Только в ней много всего такого… Даже и не знаю, верю я во всё это сам или просто соглашаюсь, потому что ты в это веришь, так что мне кажется, что я тоже уверовал. Не знаю. Тяжко мне от этого. Ведь не верой жены своей спасается человек?

— Тогда и я недалеко от тебя ушла. Знаешь, чем я себя утешаю? Сейчас — то мы всего лишь стараемся веровать, а когда придём к Нему домой, увидим всё, как есть. Только надо помнить, что мы с тобой одно, Роберт. Писание говорит, что Господь пришёл соделать из двоих одно. Ещё там сказано, что Он победил смерть. Так неужели Он позволит смерти разделить то, что Он Сам когда — то соединил? Не может такого быть! Кто знает, может, нам только кажется, что мы расстаёмся, а на самом деле мы только станем ближе друг к другу? А может, там на Небесах люди друг друга узнают вовсе не так, как здесь на земле? Вот, возьми хоть нашего Гибби! Думаешь, будь у него язык, чтобы разговаривать да песни петь, он бы был нам ближе и дороже, чем сейчас? Кто знает, может, святые перед престолом поют так чудесно, что даже их мысли, даже сами их песни становятся золотыми лестницами? И по этим лестницам они спускаются к нам и присматривают за теми, кого оставили на земле, пока не настанет день, когда и мы тоже поднимемся на тучные пажити рядом с древом жизни.

Супруги поговорили так ещё немного, но эти непонятные слова о песнопениях, похожих на золотые лестницы, по которым человеки могут всё ближе и ближе подходить друг к другу, так запали Гибби в душу, что он заснул с мыслями о них.

На следующую ночь Джанет разбудила мужа.

— Роберт, Роберт, — прошептала она, — послушай! Как будто ангел к нам спустился, чтобы мы знали, что Господь нас не забыл!

Роберт, не смея вздохнуть, с гулко бьющимся сердцем вслушался в темноту. Где — то в четырёх стенах их маленького домика еле слышно раздавалась прелестная песня, как будто пела большая, сильная птица или тихий человеческий голос.

— Не может быть, чтобы это был ангел, — прошептал Роберт в ответ. — Слышишь, что он поёт? Это же «Теперь, когда Нэнни моей нет со мной».

— Почему не может? — возразила Джанет. — Ты бы и сам, пожалуй, это запел после того, что говорил вчера ночью. Наверное, там на Небесах много молодых ангелов — тех, что недавно умерли, — и все они распевают про своих Нэнни, которые теперь так далеко.

— Да что ты, Джанет! Не знаешь разве, что на Небесах никто не женится и не выходит замуж?

— А я разве о замужестве говорю или о женитьбе? Ты то же, хочешь сказать, что там мы с тобой будем друг для друга ничуть не больше, чем все другие? И потом, кто сказал, что если на Небесах никто не женится и не выходит замуж, то вместо этого там нет кое — чего получше?

— Зачем же тогда Господь всё это сказал, а?

— Да потому, что пристали к Нему с расспросами, вот и всё! Он вообще ничего не стал бы об этом говорить, потому что не для того пришёл. Только вокруг собрались гордецы да умники, которые не верили ни в ангелов, ни в духов. «Коли умер человек, — говорят, — так уж и всё, мёртвым и останется!» А ещё притворялись, что в Бога веруют! Думали, загонят Господа в угол! Нашли о чём спросить — чья будет жена, когда семеро умерших мужей вместе воскреснут с ней!

— Надо, наверное, её саму спросить, — предложил Роберт. — Ей, бедняжке, больше всех досталось, пусть она и скажет!

— Хорошая, должно быть, была жена, — ответила Джанет. — если каждый из семерых захотел, чтобы она с ним осталась! Но я почему — то думаю, она прекрасно знала, который из семерых был её настоящим мужем! Ох, Роберт, что — то мы с тобой расшутились, как дети малые. Не надо смехотворством — то увлекаться, да ещё про Небеса! Знаешь, что… Ой, послушай! Ну вот, так я и знала — песенки — то больше не слыхать! Как жаворонок: пел, пел, а в гнездо слетел и сразу затих. Наверное, больше уж мы его не услышим.

На самом деле, услышав шёпот стариков, Гибби перестал напевать и прислушался. Теперь они тоже замолчали, и он заснул.

Уже несколько недель он пытался подбирать на свирели мелодии, а недавно понял, что может выводить голосом звуки разной высоты, хотя произносить слова у него так и не получалось. Вскоре он начал подражать своей дудочке.

И вот теперь он, к своему ликованию, обнаружил, что отец с матерью узнали в его тихом мычании знакомую песенку. С того самого дня он уже смелее напевал себе под нос разные песни. В скором времени он уже начал искать в небесах мелодии, чтобы положить на них стихи, которые прочёл сам или услышал от Донала.

Глава 28 Мудрость мудрствующих

Тем временем вокруг происходили перемены, не только в долине, но и на склонах Глашгара — особенно важные для тех, кто на собственной шкуре почувствовал сокрушающую силу и мощь ледника, соскользнувшего с горной вершины.