Сэр Гибби

Так ничего и не добившись, мистер Склейтер сказал себе, что сделал всё, что можно было от него потребовать по любым человеческим меркам. Он и правда затратил на свои поиски и переписку немало времени и усилий. Да и потом, говорил он себе, его долг по отношению к этому ребёнку был ни больше, ни меньше, чем по отношению к любому другому маленькому бродяге в его приходе. Даже если предки малыша Гибби когда — то обладали высоким положением в обществе, но распорядились своими привилегиями так неразумно, что последний представитель их семьи оказался в голой нищете, вряд ли мистер Склейтер должен осыпать этого ребёнка особой благосклонностью и печься о нём больше всех остальных, особенно если принять во внимание тот факт, что в нём наверняка живут те же злые наклонности, что сгубили его родителей. Да кто он такой, Клемент Склейтер, чтобы вмешиваться в волю Провидения и брать на себя смелость действовать вопреки доктрине о божественном предызбрании? Неужели ребёнок, перед именем которого стоит маленькое словечко «сэр», значит в Божьих глазах больше, чем любой безымянный сирота? Неужели земные титулы — будь то хоть граф или герцог — будут иметь какой — то вес в Небесном Царстве? Вообще, о малыше должны заботиться его родственники. Если уж они отказываются его принимать, то кто ещё должен взвалить на себя эту ответственность? Одни сосуды созданы для почётного употребления, другие — для низменного, а кто есть кто, пусть это откроет нам Сам Бог в Своё благое время. Нельзя передавать другому богоданную ответственность. Есть люди, которые по своему положению и родственным связям как раз и должны были бы потратить время и деньги на то, чтобы отыскать пропавшего Гибби. Если эти люди пренебрегают своим долгом, неужели эти поиски должны вменяться в обязанность священнику городского прихода? Да и потом, даже если и удастся отыскать этого ребёнка, что прикажете делать с ним дальше? Ведь всё его детство прошло среди настоящих отбросов общества! Ради вящей справедливости надо заметить, что мистер Склейтер не был знаком с Гибби лично и даже никогда его не видел. Правда, тут возникает ещё один вопрос: если бы он не был человеком, готовым изменить ход своих действий так, как изменил его впоследствии, то как бы он действовал с самого начала? Точно так же или совсем иначе?

Однажды утром он сидел за завтраком вместе с женой, бывшей миссис Бонниман, то и дело украдкой посматривая на свежую газету, что, боюсь, является невежливой привычкой многих и многих мужей. Вдруг ему на глаза попалась заметка, оповещавшая читателей о смерти Уильяма Фуллера Уитропа, известного предпринимателя и компаньона судостроительной верфи «Уитроп и Плейтел» в Гриноке. Чашка застыла у него в руке, пока он судорожно читал заметку до конца. Потом, так и не пригубив свой кофе, мистер Склейтер поставил его на стол, вскочил и выбежал из комнаты. Потому что заметка кончалась любопытным замечанием о том, что порой даже самые даровитые дельцы почему — то оказываются не способными хладнокровно посмотреть в лицо неизбежной реальности смерти и собрать в себе достаточно мужества для того, чтобы составить завещание. В данном случае это был не просто забавный факт из жизни богачей, но и повод для сожаления, потому что речь шла о сумме в двести тысяч фунтов. Если бы автор заметки обладал ещё более философическим складом ума, то, наверное, добавил бы, что способность зарабатывать деньги ещё не предусматривает права решать, кому они, в конце концов, достанутся, и что деньги могут сыграть свою роль и во благо, и во зло даже в том случае, если ими не распоряжается ничья человеческая воля.