Сэр Майкл и сэр Джордж

— Я не против запросов, — сказал он мрачно, — я против идиотских возражений снизу. Когда это ожидается, господин председатель?

— Еще не решено. Но в самом ближайшем времени. Не знаю, коснется ли это также и Комси…

— Коснется, — ввернул Тим Кемп все с той же ухмылкой.

— Я не стану спрашивать, откуда у вас эти сведения, Кемп, — сказал сэр Джордж. — Но мне хотелось бы думать, что именно мысль о Комси приводит вас в такое… м-м… веселое настроение.

— Само собой. У них сейчас заседание. Может, в эту самую минуту. Стратеррик не хотел заседать, но Дадли Чепмен и Джин Марлоу его заставили. Да, сэр Джордж, от этого мне весело. И верьте слову, скоро будет еще веселей.

Джун Уолсингем бросила на него взгляд через всю комнату.

— А вам это откуда известно?

— Он знает, что говорит, Джун, не беспокойтесь, — сказала Никола Пемброук со смешком.

Сэр Джордж нахмурился, и она замолчала.

— Я не сомневаюсь, что, если запрос в парламенте будет сделан достаточно широко, мы сумеем выгоднее подать себя, чем Комси. Но этого мало. Вот здесь у меня полный список всех ваших предложений, и должен сказать, что на меня они не произвели особого впечатления и на министерство едва ли произведут. Все это слабо, крайне слабо.

— Я сделал все от меня зависящее, чтобы найти что-нибудь острое, — сказал Хьюго Хейвуд, — но наш театр в полном упадке.

Еще несколько голосов стали сетовать на упадок…

— Дошел до меня один слух, — продолжал Хейвуд, широко раскрыв глаза и тут же закатывая их, — но мне хотелось бы хорошенько его проверить. Господин генеральный секретарь, здесь об этом говорить пока еще рано. — Он сощурился и стал похож на пожилого актера в роли южноамериканского заговорщика.

После того как все остальные жертвы упадка выступили с оправданиями, которые сэр Джордж выслушал, все больше впадая в мрачность, Джун Уолсингем, умело пользуясь своей внешностью и голосом, овладела вниманием собравшихся.

— Если хотите знать мое мнение, — начала она, — так я вот что скажу. Мы за этот запрос беремся не с того конца. Вы не даете мне в руки ничего, за что можно было бы ухватиться. Все это жалкий материал, он не тянет на самую плохонькую статейку. Необходимо все внимание сосредоточить на какой-нибудь большой постановке, вокруг которой пресса поднимет шум как раз тогда, когда запрос будет сделан. Конечно, я не состою на государственной службе, сэр Джордж, но зато смыслю кое-что в парламентских делах и знаю, что, если про нас заговорят газеты, когда запрос будет сделан, представитель министерства сумеет выставить дураком этого члена парламента, кто бы он там ни был. А нас — выставить в самом лучшем свете. Дайте мне в руки какой-нибудь смелый и выигрышный материал, а уж об остальном я позабочусь.

— Да, мисс Уолсингем, — сказал сэр Джордж, задумчиво глядя на нее, — в этом я не сомневаюсь. И должен добавить, у вас очень правильный подход к делу. Но очевидно, нам надо нанести решительный удар. Кое-кто из вас, вероятно, считает, что я вообще слишком осторожничаю. Не скрою, до сих пор я полагал, что мы должны действовать не спеша и не швыряя деньгами, как это делают в Комси. Но теперь я готов поддержать всякое начинание, в котором, как выразилась мисс Уолсингем, есть что-либо смелое и выигрышное. Я считаю — и, думаю, такова же точка зрения министерства, — что запрос в парламенте, возможно, откроет кампанию с целью доказать, что либо Дискус, либо Комси — излишне. Тогда одно из этих учреждений должно быть ликвидировано.

— Или оба, — сказал Тим Кемп, по-прежнему ухмыляясь.

— Вы что-нибудь слышали об этом, а, Кемп?

— Да, какие-то обрывки. Разговор за рюмкой виски. «Моя агентура доносит» — самая обычная формулировка. Может быть, все это пустое. Может, мне это просто приснилось, но Нейл тоже слышал.

— Верно, Тим. Видите ли, сэр Джордж, премьер мог бы действовать через голову и министра, и лорда-президента. Слишком многие могли бы обратить его выпад против него же. А если и Дискус, и Комси станут посмешищем, он может просто распустить и тех, и других, а потом начать все сначала — скажем, создать какое-нибудь симпатичное Министерство культуры на континентальный манер. Но учтите, это все пока только догадки.

— Тогда не о чем и разговаривать, — резко сказал сэр Джордж. Невыносимо было убедиться, что эти люди осведомленнее его. — Сейчас важнее всего найти что-нибудь грандиозное в театральной сфере. Как заставить газеты заговорить о себе? Ну?

После неловкого, сильно затянувшегося молчания Тим Кемп начал мягко:

— Конечно, господин председатель, я ничего не могу обещать. Но мне кажется, что переоборудование большого особняка в дом, где могли бы жить и работать художники, заслуживает внимания прессы…

— Покупаю! — воскликнула мисс Уолсингем.

— Само собой. Завтра же утром я повидаю леди Бодли-Кобем в ее беркширском доме…

Несколько голосов громко перебили его. Они уже пробовали. С ней невозможно иметь дело. То, что она задумала, просто-напросто скверная шутка. Сэр Джордж заглушил эти возгласы.

— Нет, нет, Кемп, там ничего не выйдет, уверяю вас. Напрасная трата времени.