Сэр Майкл и сэр Джордж

— Скоро нам придется заняться этим, дорогая. Помяните мое слово, не пройдет и часа, как мы заблудимся, если не будем справляться по карте. Этот шофер сущий кретин. Вот увидите, стоит нам выехать из Лондона, как он поведет себя так, словно мы блуждаем у границ Монголии. Но вполне возможно, нас ждут приключения — если только вы любите приключения.

— Как приятно ехать в таком большом автомобиле.

— Да, недурно! А блокнот вы захватили?

— Вот он!

Она подняла блокнот маленькой ручкой, затянутой в коричневую перчатку, и он накрыл ее своей рукой, на которой перчатки не было, а она уронила блокнот на колени, сдернула перчатку и руки не отняла. От этого он словно разделился на две враждебные половины — с одной стороны, он чувствовал себя ослом, держась с ней за руки, а с другой — буквально таял от наслаждения. Автомобиль тем временем остановился, снова тронулся и потащился по какой-то западной окраине. Сэр Майкл сказал:

— А вам когда-нибудь приходило в голову, Шерли, что, перестав верить в ад, мы, в сущности, стремимся поскорей сделать адом землю? Уличное движение, шум, эти мерзкие заводы, идиотские объявления, бессмысленные лица, вся эта проклятая суматоха и хаос — если это не ад, то что это такое? Или вы со мной не согласны?

Ну конечно, не согласна. И не потому, решил он, что она бесчувственна и глупа, а потому, что их разделяют целых двадцать пять лет и она выросла среди всего того, что вселяет в него ужас. Рука, которую он держал — она теперь стала влажной, и он выпустил ее, сделав вид, будто хочет закурить сигарету, — была из другого века, нынешнего века. И вдруг он с тоской почувствовал, что, если, отбросив всякое притворство, он откровенно выскажет ей все, что, думает о ее необычайной красоте, ограбив, ради ее восхваления, мифологию и поэзию, она просто-напросто не поймет этого и будет смотреть на него, как на помешанного. Но все же, каков бы ни был этот век, она женщина, и под ее плоскими разговорчиками и милыми пошлостями, возможно, скрываются неподвластные времени тонкие ощущения и чувства. Может быть, стоит рискнуть?

Полил дождь, и мир за стеклами, дробясь, расплывался и тускнел. Он почувствовал, как она ближе придвинулась к нему, и был уверен, что она сделала это невольно. И так как он теперь молчал, она с чисто женским усердием принялась болтать. Заговорив о людях вроде их шофера, она сообщила ему, что «мальчики», как она выразилась, молодые люди ее поколения, вовсе не привлекают ее, хотя многие за ней ухаживали, особенно на танцевальных вечерах в «Бассейне», куда она больше не ходит. Они все слишком молодые, желторотые и пустоголовые, хотя один «мальчик» был очень «милый», такой «обходительный» и вместе с тем «артистичный» и прямо влюблен в свой киноаппарат; но он уехал к тетке в Бурнемут. Все это и еще многое он выслушал как бы в полусне: от недавнего приподнятого настроения и следа не осталось. Постепенно смеркалось; дождь усиливался; машина остановилась на пустыре, шофер не знал, куда ехать.

Последующие три четверти часа были полны раздражения, отчаяния, проклятий всем картам и дорогам, которые превратились в проселки, улочки и тупики. Шофер был хмур и молчалив, он жаждал только одного — приказа повернуть назад; Шерли не падала духом и готова была оказать ему любую моральную, но отнюдь не практическую поддержку; а сэр Майкл, в котором даже вожделение угасло из-за путаницы, дождя и бесполезной траты времени, начал про себя проклинать всю эту поездку, которая теперь казалась дурацкой и нисколько не походила на задуманный им удалой рейд Комси. Даже если он в конце концов найдет эту Бодли-Кобем, у него все равно уже не осталось и капли терпения.

Был уже пятый час, когда они свернули на дорогу, по которой, видимо, никто не ездил вот уже много лет, и, прыгая на ухабах, со стуком двинулись к чудовищному особняку, построенному около 1875 года, по всей видимости, архитектором, который по вечерам запоем пил коньяк и зачитывался Вальтером Скоттом. Если леди Бодли-Кобем действительно жила здесь, то, глядя на ее особняк, этому трудно было поверить. Но несомненно, это был тот самый дом, который они искали. Сэр Майкл помог Шерли выйти и велел ей поскорей бежать к огромному подъезду, где можно укрыться от дождя, потом повернулся к шоферу, который сидел неподвижно, и велел ему подождать, присовокупив, что ждать можно в доме, за стаканом чая.

— Как, в этом доме? — сказал шофер ехидно. — Да если хотите знать мое мнение, тут одни покойнички. Дураки мы, что сюда забрались!

— Ну, как вам угодно, можете торчать здесь, — сказал сэр Майкл резко.

Когда он подошел к Шерли, она изо всех сил тянула огромную ручку звонка. Откуда-то изнутри донеслось резкое звяканье. И больше ни звука. Она посмотрела на него с неуверенной улыбкой, и ему захотелось погладить ее по щеке, холодной, влажной и такой прелестной. Он яростно дернул ручку, и звон не смолкал до тех пор, пока дверь не распахнулась.